Смерть и бессмертие

Среди моих невидимых собеседников был один, которого я буду называть Джоном Лилли. Он общался, главным образом, с помощью стола и выбрал для себя исключительно отчетливый звук. Его нельзя было спутать ни с кем, и многие годы я легко узнавал его позывные. Постепенно он приходил все реже и реже, пока от него не остались одни воспоминания. От этого духа, также как и от других, я получал различные автобиографические сведения, – факты, даты и подробности, которые я мог легко проверить, ибо он был довольно известным человеком. Эти сведения были точны во всех деталях, насколько позволяла установить проверка. Некоторые сообщения носили личный характер и я, естественно, не мог найти им письменного подтверждения, но бывало и так, когда мне это удавалось, я лишний раз убеждался в правдивости слов Лилли.

Прошло несколько лет с тех пор, как Лилли, по всей видимости, ушел из моей жизни. Он сделал то, что должен был сделать, и удалился. В этом году один из моих друзей, которого я не видел около 10 лет, пригласил меня погостить у него несколько дней. Он поселился в новом месте неподалеку от меня, поэтому я отправился пообедать и переночевать в его доме. Был званый вечер, и мне не удалось толком поговорить с моим другом до самого отхода ко сну. Вскоре я заснул, но мой отдых часто прерывался шумом и стуками, которые я сразу же узнал, хотя прошло уже несколько лет. Когда я окончательно проснулся, то убедился, что это не сновидение. Стуки раздавались по всей комнате, но я не получил через них никакого связного сообщения. Я был в сонном состоянии и не расположен к активной работе, хотя и достаточно четко осознавал происходившее. Я нисколько не сомневался в реальности стуков, но самым примечательным в них был характерный звук, присущий только Лилли. Его ни с чем нельзя было спутать, и я слушал его, пока мной не овладела усталость и я снова не уснул, недоумевая, откуда этот звук, – столь долго отсутствовавший, – мог исходить в доме, в котором я никогда раньше не бывал, да еще в полночь. Всю ночь этот стук перемежался с моими сновидениями, но утром исчез, и я больше о нем не вспоминал.

После завтрака мой друг повел меня показать свой сад и обратил мое внимание на то, что дом, который он ныне занимает, очень старинный. «У него также есть своя история, – сказал он, – когда-то в течение нескольких лет здесь жил человек, чье имя тебе должно быть известно – Джон Лилли»!

Так вот в чем была разгадка. Своим появлением в этом доме я каким-то образом задел струны памяти, которые вызвали этот дух на общение со мной и заставили его нарушить многолетнее молчание. Я серьезно размышлял о случившемся и был склонен думать, что, возможно, я слышал о связи Лилли с этим местом либо из его собственных сообщений, либо из какой-нибудь книги, к которой я обращался в ходе расследований. Я старательно пересмотрел все подробные записи его слов и моих проверок, но не обнаружил в них хоть какого-либо упоминания о доме, в котором впоследствии поселился мой друг. Зафиксировано было многое, но только не то, что он когда-то жил здесь. Этот факт не был упомянут и в книге, из которой я черпал информацию. Я совершенно уверен, что вошел в этот дом в полном неведении относительно прежнего проживания в нем Лилли и того, что раньше каким-то образом мог быть поставлен об этом в известность.

Итак, имеется интересный материал для размышлений. Первое: является ли этот дух Джоном Лилли (как я условился его называть), проживавшим в этом доме? Что поддерживало связь между ним и домом? И почему мое присутствие в его бывшей спальне заставило его нарушить мой покой шумом, который я, естественно, связал с его именем? Предположим, что для его первого посещения меня был веский (как я полагаю) повод, тогда почему, замолчав, он прервал молчание после моего визита в его дом? Не присутствовал ли он все эти годы, но в последнее время не подавал знаков по тем же причинам, что и другие, – причинам веским и уважительным, – а теперь, наконец, был вынужден привлечь мое внимание еще раз? Тогда почему он не разговаривал и не установил никакой связи? Он был не в состоянии это сделать или ему не позволили?