Смерть и дева. Эхо незнакомцев

— Вообще-то Малакай мало чем помог нам.

— Да. Интересно, что, по мнению сэра Адриана, он мог обнаружить?

— Что бы это ни было, все возможные улики к настоящему моменту уже уничтожены.

Миссис Брэдли не теряла времени. К девяти часам этого вечера она поужинала в своем загородном доме, Стоун-Хаусе в Вэндлс-Парве, и компанию ей с восторгом составили ее повар-француз и его жена, горничная.

— Как вы ладили с Малакаем Тэтфордом? — спросила миссис Брэдли вскоре после прибытия, пока Селестина разбирала ее багаж.

— С ним-то? Он славный мальчик, мадам. Научил Анри готовить новое блюдо.

— Правда? И какое же?

— Клецки по-норфолкски, мадам. А еще — есть их перед мясом. Очень вкусно, а уж как экономно! Желудок полон, даже если мяса мало, что, увы, так часто случается в Англии! Вот если бы мадам пожила во Франции хоть немного! Обидно видеть, как изголодались англичане.

Миссис Брэдли уклонилась от обсуждения этой прискорбной темы, которая казалась ей навеянной скорее лозунгами из «Правды», нежели здравым смыслом.

— Анри следовало бы почитать дневники преподобного мистера Вудфорда, — заметила она.

— Безусловно, — согласилась Селестина с явным безразличием. — Если мадам полагает, что это полезно для его души. А по-моему, таковой у него нет.

— Вы считаете душу излишней?

— Как будет угодно мадам, — она вскинула голову, к удовольствию миссис Брэдли, явно не понимая последнее слово вопроса и не удосужившись просить объяснений.

— Но речь сейчас не о душах, — напомнила миссис Брэдли, — а о клецках. В своих дневниках пастор Вудфорд подробно описывает множество блюд, приготовление некоторых из них наверняка доставит Анри удовольствие. К примеру: «Первое блюдо — отварная и обжаренная камбала, пара отварных цыплят и язык, бобы с беконом, тушеная говядина и недорогая часть оленьей ноги. Второе блюдо — пара жареных уток с зеленым горошком, жареный молодой заяц, макароны, пирожки, бланманже, пирог с красной смородиной…» Что вы на это скажете?

— Скажу, что для такой еды нужен слоновий желудок, — фыркнула Селестина. Закончив раскладывать вещи, она поспешила сообщить супругу, чтобы подавал ужин немедленно, так как мадам настолько измучилась от недоедания, что теперь только о кушаньях и говорит.

На следующий день миссис Брэдли отправилась в Аддерсдейл на машине. Он находился в стороне от шоссе Саутгемптон-Крайстчерч и представлял собой крошечную деревушку, но больница на развилке дорог обслуживала еще с десяток населенных пунктов.

Больница разместилась в доме ранней георгианской постройки, сохранившем первозданный вид, если не считать отсутствия внутренних стен там, где из двух комнат сделали одну палату.

Миссис Брэдли предъявила свою рабочую визитку, и поприветствовать ее вышла старшая сестра.

— Добрый день, сестра, — отрывисто поздоровалась миссис Брэдли. — Я, как обычно, работаю вместе с Министерством внутренних дел над одним расследованием, и у меня есть причины полагать, что вы можете мне помочь.

— Слушаю вас, доктор.

— Вы не могли бы сообщить мне, кто служил здесь десять или одиннадцать лет назад?

— Я сама. Здесь я работаю уже почти двадцать лет.

— На такую удачу я даже не надеялась. Вы помните пострадавшего в аварии? С шоком и, видимо, с ушибами и ссадинами? Это был семилетний мальчик по имени Фрэнсис Кокс. Его родителей, которые вскоре умерли, доставили в больницу Котмена и Коула близ Лимингтона.

— Я прекрасно помню его, доктор. Да, если в моей работе и случались горестные истории, то это одна из них. Бедный малыш! Такой прелестный мальчик! Знаете, он ведь оглох и онемел. Я часто думала про него и гадала, как он там. И даже просила его деда известить нас, когда он его увозил, но так и не получила никаких известий.

— У нас есть основания полагать, что он полностью оправился от потрясения, — осторожно ответила миссис Брэдли, — а меня интересуют подробности его медицинской истории.

(Какое отношение они имеют к Министерству внутренних дел, она могла бы объяснить с трудом, если бы понадобилось, но, к счастью, старшая сестра, ослепленная одним-двумя наиболее внушительными из званий на визитке миссис Брэдли, даже не подумала расспрашивать ее.)

— Боюсь, я могу рассказать вам совсем немного, — ответила она, — хотя, возможно, одна деталь заинтересует вас. Все дело в шоке, который он испытал, бедняжка. Никогда его не забуду: огромные глаза, несчастное бледное личико, встрепанные волосы… Он сел на постели, протянул ко мне руки и крикнул: «Это сделал дедушка! Это дедушка! Я видел его!»

— А вот это очень интересно, — с расстановкой произнесла миссис Брэдли. — Вы ведь понимаете, что это значит, сестра?

— Конечно. Отсроченный шок. Он не был глухонемым еще как минимум неделю после того, как попал к нам.