Смерть и креативный директор

В начале мая он объявился. Олеся увидела из окна, как он выбирается из темно-синей иномарки, и, выпустив с заднего сиденья подросшую за учебный год Настю, нажимает на клавишу брелока, ставя машину на сигнализацию.

Олеся похвалила себя, что удержалась и не выскочила его встречать на лестничную клетку. Правильно сделала: не прошло и получаса, как ей в дверь позвонили, и Настя с улыбкой до ушей переступила порог.

Они хохотали, обнимались, Олеся тормошила ее и спрашивала что-то про школу, учительницу и уроки, и оценки, а Настя хвастливо что-то отвечала, а потом Олеся спросила, а не затеять ли им выпечку крендельков с корицей, ведь это так здорово – вместе кулинарить, чтобы затем вместе пить чай с испеченными собственноручно крендельками, но Настя сказала, что она на минутку, что они с папкой заехали проведать бабушку, прежде чем отправиться в пансионат на берегу Московского моря, а путь неблизкий, так папка сказал.

«В пансионат? – спросила Олеся растерянно. – Вы уезжаете сразу? А потом? После пансионата?»

Глупый вопрос. Потом снова школа. Учебный год завершать.

А потом?

Каникулы!

В дверь снова позвонили, в проеме стоял Максим, нарядный, в недавно купленной, по всему видно, черной ветровке, новых до хруста ярко-синих джинсах, белой рубашке в тонкую черную полосочку. Он улыбнулся официально-приветливо, а взгляд опять был напряженный и слегка неуверенный. Но про взгляд Олеся могла и сочинить себе.

– Привет, Олеся, – сказал он, как ей показалось, стесненно. Добавил дежурный комплимент: – Прекрасно выглядишь.

– Спасибо, коли не шутишь, – криво ухмыльнулась она. – Рада видеть вас обоих в полном здравии.

– Спасибо, коли не шутишь, – неоригинально ответил он, а дочке сказал: – Пошли, стрекоза. Нам пора.

– Счастливого пути! – опомнившись, выкрикнула Олеся вдогонку, когда они миновали пролет лестницы, не захотев дожидаться лифта.

– Счастливо оставаться, – ответил Макс, притормозив на спуске, а Настя звонким голосом сообщила:

– Мы на обратном пути снова к бабушке заедем. Может, я вас застану.

Ее не застали, Звягина закупалась продуктами в последний день майских коротких каникул. Когда нагруженная тяжелыми пакетами подошла к двери своей квартиры, увидела тетрадный листок, просунутый между створкой и косяком. На бумажке в клеточку прямоугольными каракулями были выведены несколько строчек, которыми Настя сообщала, что они заезжали, что папка передает привет, что летние каникулы она снова будет жить у бабушки, то есть здесь, не четвертом этаже.

– Негусто, – констатировала Надежда Михайловна, дослушав повествование. – Но попытаться что-нибудь предпринять нужно.

– Да что тут предпримешь? – удивилась Олеся.

Первой отозвалась Валерия, заявив уверенным тоном:

– Прежде всего, надо быть готовой к благоприятному ходу событий. То есть, быть начеку. Я правильно мыслю, Надежда Михайловна?

– Абсолютно. И она тоже так же считает, если прихорашиваться начала. Жаль, что твой объект, Лёля, не на подконтрольной тебе территории. Мы бы его скрутили, зуб даю.

– Ну, знаете… – поджала губки Алина. – Мой Росомахин тоже от меня неблизко был, однако попался.

– Он тебя от неприятностей спасал постоянно. И спас в результате. Куда же ему, бедолаге, было после этого деваться? – парировала Лапина

– Думаете, все дело в этом?

– И в этом тоже. А Валерия со своим будущим мужем цапалась без конца, живя по соседству. Нервы ему мотала. Тоже способ мужика растормошить. Однако, скажу я вам, самый хитрый ход применила Катюха. Я даже не ожидала от нашей тихони.

– Что вы имеете в виду, Надежда Михайловна? – взметнулась Катя-сисадмин. – Прошу объяснить.

– Ну, как же, дорогая. Ты же сама нам рассказывала. Прикинь, Олесь, к ней один хлыщ богатый клинья начал подбивать, но чтобы без всяких там штампов в паспорте, естественно. А в хлыща этого Катюха наша по уши влюблена была. Да и сейчас не меньше, я думаю. Не меньше ведь, Катерина, а? Ну вот, кивает. Она возьми и заяви ему – по наитию, вероятно, – что и сама замуж не хочет, потому что: а вдруг через полгода кто-нибудь другой понравится. И вообще: к чему эти путы и оковы? И частушку присовокупила: «Что же нам, красивым бабам, с мужиками не пожить?!» И сработало! Он ей тут же предложение сделал в самой категорической форме. Так что, Лёля, впитывай все, что мы здесь тебе говорим, и пользуйся, когда и если кстати придется.

Девушки заулыбались. Воспоминания эти им нравились. Плеснули по чашкам горяченького, долили в каждую немножко коньячку чисто для вкуса, Олеся спросила:

– А какими приемчиками вы пользуетесь, Надежда Михайловна? Чтобы…

Она замялась, подбирая выражения. Все-таки Лапина – ее непосредственная начальница, нужно соблюдать политкорректность.

Все притихли, даже, кажется, головы в плечи втянули.

– Чтобы мужчину в себя влюбить? – бесстрастным тоном подсказала ей слово Надежда Михайловна. И продолжила: – Никакими.

После паузы закончила:

– Если ему спрятаться негде и сбежать нету возможности, то, считай, обречен.

Олесе захотелось выяснить, почему такое происходит, но в этот момент в дверь серверной тихонько постучали.

Девушки насторожились.