Смерть и немного любви

Марат Латышев и в самом деле производил впечатление завидного жениха. Рослый, уверенный в себе красавец, удачливый в делах, он однажды уже был женат, но примерно год назад развелся и теперь был свободен для многочисленных матримониальных посягательств на свою персону. Селуянову было трудно разговаривать с ним, потому что Латышев относился к тому, к сожалению, часто встречающемуся типу людей, которые считают деньги надежным щитом, позволяющим прикрываться от любых нежелательных событий.

— Прежде чем я буду отвечать на ваши вопросы, — высокомерно говорил он, — я хотел бы понять, в связи с чем вы их задаете.

— В связи с событиями, происшедшими в минувшую субботу во время регистрации брака дочери Бартоша.

— И какое я имею к этому отношение?

— Видите ли, — терпеливо объяснял Селуянов, — у нас сложилось впечатление, что кто-то хотел сорвать свадьбу. Поскольку вы хорошо знаете самого Бартоша, его дочь и все их окружение, я надеюсь, что вы поможете нам пролить свет на совершенное преступление.

— Каким же образом, позвольте спросить?

— Ну, например, расскажете, были ли у Элены поклонники, которые сами хотели бы жениться на ней. Или, может быть, у самого Бартоша есть враги, которые по той или иной причине были не заинтересованы в том, чтобы его дочь выходила замуж. Ведь может такое быть?

— Бред какой-то. Кому может помешать Элина свадьба?

— Вот я и надеюсь, что вы мне это подскажете.

— Вряд ли я могу быть вам полезен. Я не знаю ничего такого, что могло бы вас заинтересовать.

— Неужели? — скептически усмехнулся Селуянов. — Давайте все-таки попробуем. Например, не знаете ли вы, почему Бартош отказался заключать контракт с турецкой фирмой «Наза»?

— Боже мой, ну какая связь… При чем тут «Наза»?

— И все-таки почему?

— Послушайте, вы же из отдела борьбы с убийствами, а не из ОБХСС…

— ОБХСС давно уже нет. Теперь он называется ОБЭП, отдел борьбы с экономическими преступлениями, — поправил Селуянов.

— Ну все равно, пусть будет ОБЭП. Я не уполномочен обсуждать с кем бы то ни было условия заключения сделок. Это коммерческая тайна.

— А вы и не обсуждайте, — миролюбиво согласился Николай. — Мне будет достаточно, если вы скажете, что вас условия не устроили. Так почему все-таки контракт с «Назой» не состоялся?

— Вы же сами ответили на свой вопрос: нас не устроили их условия.

— А что, «Наза» изменила свои первоначальные условия?

— С чего вы взяли?

— Пока ни с чего. Я вас об этом спрашиваю.

— А я вас не понимаю, — раздраженно ответил Латышев, вытаскивая сигареты. — Какие-то домыслы пустые.

— Насколько я знаю, переговоры с «Назой» начались в январе, дело быстро продвигалось к заключению контракта, а внезапно в конце апреля дело застопорилось. Так что произошло?

— Я не уполномочен…

— Конечно, конечно, — перебил его Селуянов, — это коммерческая тайна. Это я уже слышал. Но я подумал, что, если бы условия «Назы» с самого начала оказались неприемлемыми для вас, вы бы не тратили три месяца на согласования. Чем же вы занимались три месяца, если в конце концов все пошло насмарку?

— Какое это имеет отношение к событиям в загсе?

— Наверное, никакого, — пожал плечами Селуянов. — Но я хочу понять, а вдруг имеет? А?

— Уверяю вас, не имеет.

— Хорошо, пойдем дальше. Ваша фирма в течение 1993 года заключила восемнадцать контрактов, в течение 1994 года — двадцать один. А в этом году за четыре с половиной месяца — ни одного. Вы можете как-то это прокомментировать?

— Никаких комментариев, — сухо обронил Латышев. — Я вам все уже объяснил про коммерческую тайну.

— Значит, вы считаете, что это в порядке вещей?

— Вас не должно касаться, что я считаю.

— Но ведь вы — коммерческий директор фирмы…

— Ну и что? У меня есть мнение по этому вопросу, но я не собираюсь высказывать его каждому встречному.

«Дожили, — с тоской подумал Селуянов. — Вот уже и работник уголовного розыска, раскрывающий два убийства, первый встречный. Дальше что?»

— А у меня складывается впечатление, что фирма «Голубой Дунай» сворачивает свою деятельность в России. Опровергните меня, если можете.

— И не собираюсь. Вы вольны думать все, что вам угодно. Даже если вы правы, фирма никаких законов этим не нарушает.

— Скажите, а где вы были в минувшую субботу?

— Я был дома, — быстро ответил Латышев, ни на секунду не задумавшись.

Этот ответ Селуянову совсем не понравился.

— Кто-нибудь может это подтвердить?

— Разумеется. Я был с женщиной, могу назвать ее имя, она подтвердит.

Алиби, составленное женщиной, Селуянову не понравилось еще больше. Цену таким алиби он знал хорошо.

— Мне сказали, что одно время вы усиленно ухаживали за Эленой Бартош. Это правда?

— Ну и что? Что в этом противозаконного? И вообще, это было давно.

— Ну какая разница, давно или недавно. Было?

— Допустим.

— Вы собирались на ней жениться?

— С чего вы взяли?

— Я просто спрашиваю. Так собирались?

— Ничего подобного. Я просто ухаживал за красивой девушкой.

— За дочерью вашего шефа, — с невинным видом уточнил Селуянов. — Значит, жениться на ней вы не собирались?

— И в мыслях не было.

— А Тамила Шалвовна думала иначе.

— Меня не интересует, что думала Тамила Шалвовна.