Смерть и немного любви

— Мацкова, 1973 года рождения.

— Не годится. Иванов и Кругликова.

— Кругликова тоже молодая, 1970 года.

— Угрехелидзе и Серобаба.

— Серобаба Галина Михайловна, 1953 года.

— Отлично! Теперь посмотрите, не вышла ли она замуж?

На этот раз Антон искал долго, всматриваясь в длинную полосу распечатки.

— Да, она вышла замуж год спустя за какого-то Давыдова.

— Грузин сорвался с крючка, — глубокомысленно прокомментировала Настя. — Пошли дальше. Аристов и Лукичева…

Чистяков уехал в Жуковский, ему нужно было встретиться со своим аспирантом, который готовился к защите диссертации, поэтому об обеде Настя вспомнила только тогда, когда от голода засосало в желудке. К этому времени им удалось найти трех женщин в возрасте «за сорок», у которых по каким-то причинам свадьбы не состоялись.

— Сейчас бросим в организм какой-нибудь еды и поедем к этим дамам, — решила она. — Потом продолжим со списками.

На этот раз им не повезло, из трех женщин удалось найти «живьем» только одну, двух других в Москве не оказалось. Одна отдыхала где-то за границей, другая была в командировке. Та, несостоявшаяся жена, которую они застали дома, весело улыбаясь, рассказала, что ее попросили помочь одному хорошему человеку и заключить с ним брак, чтобы он мог получить от своего учреждения двухкомнатную квартиру. Разумеется, он собирался ее отблагодарить за хлопоты. Но пока прошло время между подачей заявления и регистрацией, у жениха на работе сменилось руководство, его резко повысили в должности и квартиру предоставили без всяких условий, так что необходимость в фиктивном браке отпала.

Около семи часов вечера Антон привез Настю домой.

— Будем продолжать? — спросил он, когда она открывала дверь, чтобы выйти из машины.

— Если вы не устали. Но мне так неловко вас эксплуатировать…

— Настя, мы же договорились, — с упреком произнес он, запирая машину.

Дома она снова села за компьютер, а Шевцов устроился на полу между распечатками.

— Жданов и Кохомская.

— 1968 год.

— Рожнов и Огнева.

— 1970 год.

— Малахов и Никитина.

— 1955 год.

— Смотрите регистрацию.

— Да, есть. Она вышла замуж за Грядового.

— Слободин и Кузина.

— 1975 год…

К десяти вечера в глазах у них рябило от букв и цифр.

— Хватит, Антон, поезжайте домой. Я вас совсем замучила.

— Может, перейдем на «ты»? — предложил он, усаживаясь на полу по-турецки. — Каторжный труд сближает.

— Давай, — согласилась она. — Но суть от этого не меняется. Все равно я тебя замучила.

— А когда я уеду, ты ляжешь спать?

— Нет, конечно. Буду продолжать искать.

— Тогда я останусь.

— Но уже поздно…

— Настя, что значит поздно? Поздно — это когда девушке одной нужно возвращаться по темным улицам. А я мужчина, и к тому же на машине. Я уеду, когда ты сама выдохнешься.

— Тогда тебе придется поселиться здесь навсегда, — усмехнулась она. — Я выдохнусь только тогда, когда умру. Может, чуть позже. Стахеев и Полянская.

— 1963 год.

— Есипов и Телятникова…

* * *

Ларисе казалось, что ее мочевой пузырь сейчас разорвется с оглушительным грохотом. Она больше не могла терпеть.

— Мне нужно в туалет, — жалобно сказала она.

Он молча вышел из комнаты и принес ей «утку».

— Я не могу при тебе… Отведи меня в туалет.

У нее на глазах выступили слезы. Неужели придется пройти и через такое унижение?

— Или так — или никак, — буркнул ее мучитель, подсовывая «утку» под ее ягодицы. — Нашла время стесняться.

Одна рука ее по-прежнему была прикована наручником к батарее, другая привязана к туловищу. Она была совсем беспомощна.

— Мне нужно снять трусики… Я же не могу так…

Он наклонился и резким движением сорвал с нее маленькие прозрачные трусики.

— Давай. Я отвернусь.

Лариса закрыла глаза. Ей хотелось умереть. Он спокойно, без малейшего признака брезгливости вынес из-под нее судно.

Боже мой, во что она влипла! Она вспомнила имена и телефоны двух друзей Сергея, которые наверняка знали, где он, и имели с ним связь. В первую минуту она хотела было сказать об этом своему мучителю, но вдруг подумала о том, что не только она, но и Сережа попадет в руки этого психа. Он же сумасшедший, это очевидно. Он убьет Сережу, а перед этим будет его истязать. Нет, она постарается этого не допустить. Она будет держаться сколько сможет, она попытается спасти Сережу от этого чудовищного маньяка.

— Ну, вспомнила кого-нибудь?

— Нет еще.

После процедуры с «уткой» он и не подумал надеть на нее белье, и теперь Лариса лежала на полу совсем голая. Она заметила, что ее мучитель то и дело поглядывает на ее обнаженные бедра и покрытый золотистыми волосами лобок. Может быть, удастся его смягчить хотя бы этим? Она готова была отдаться ему, чтобы хоть немного облегчить свою участь. Но главное — чтобы спасти Сережу.

Несмотря на боль во всем теле, она постаралась немного раздвинуть ноги, чтобы выглядеть более соблазнительно. Взгляды мужчины сделались более частыми и задерживались на ней уже дольше. Лариса снова изменила позу и не сумела сдержать стон — на ягодицах и бедрах не осталось живого места от нанесенных ногой ударов.

— Чего вертишься? — недовольно спросил он. — Вспомнила?

— Нет пока.

— А ноги зачем раздвигаешь? Потрахаться захотелось?