Смерть и побрякушки (СИ)

— За дурною головою, ни ногам, ни рукам нема покою, — Мягкий шарф лег поперек Сашкиного животика, и Марина стянула концы за спинкой сидения. Увлеченно грызущий пряжку Сашка не протестовал.

— Немедленно вынь гадость изо рта, — автоматически буркнула Марина и тронула жигуль с места, — Сейчас приедем и нормально поешь. Вообще-то, надо было дома позавтракать, но тетка у тебя, я, в смысле, — полная идиотка! Ну абсолютно все вчера сделала: компанию штурмом взяла, правление построила, за покупками смоталась, мужика пришлого из дома вышибла… Только вот няньку на сегодня тебе найти забыла!

Марина содрогнулась, вспоминая как утром выползла из постели, чуть не пришибив несносную хрюшку-будильник. На чем свет стоит кляня мужиков, не дающих бедной женщине отоспаться, вползла под ледяной душ. Сквозь сонную одурь оделась и даже накрасилась. Потряхивая головой, словно цирковая лошадь, в надежде разогнать муть перед слипающимися глазами, принялась отпирать дверь… когда из кровати послышался громкий зевок и над бортиком появилась улыбающаяся Сашкина мордашка. Марина хрюкнула не хуже своего будильника и привалилась к стене, понимая, что совершенно, напрочь забыла о ребенке и чуть было не ушла, опять оставив его дома одного.

— Все таки я отвратительный человек, — искоса виновато поглядывая на Сашку, пробормотала Марина и нетерпеливо посигналила у глухих бронированных ворот «Worldpress».

— Тащи в мой кабинет, — она сунула сумку с горшком в руку подскочившему охраннику и нырнула обратно в машину — отвязывать Сашку.

— Согласно заведенным Павлом Афанасьевичем правилам охранник ни на минуту не должен оставлять свой пост.

Марине даже не нужно было выглядывать, чтобы понять кому принадлежит злорадно-занудный голос.

— На случай нападения диких команчей, Эдуард Викентьевич? — поинтересовалась она и распутав, наконец, узел, поставила Сашку на землю, — Ладно, не будем менять установленных порядков, — она забрала пакет у охранника и решительно сунула его в руки растерявшемуся Макарову, — Отнесите вы!

— Что вы себе позволяете? — Компаньон судорожно дернулся и пакет глухо шлепнулся об пол, — Люди работают, ребенку здесь не место!

— С каких это пор хозяину не место в его собственной фирме? — искренне возмутилась Марина, — Пусть с младенчества приучается к делу, а то вырастет как некоторые — даже горшок доверить нельзя! — она гневным жестом указала на валяющийся пакет, и подхватив Сашку и вещи, пошагала в кабинет. За спиной остался яростно сопящий Эдик и хихикающие охранники.

Под градом изумленных взглядов протопав через все здание, Марина добралась до приемной.

— Доброе утро, Марина Сергеевна, звонили из… — секретарша замолкла, дежурная улыбка медленно увяла на ее лице, — Марина Сергеевна, а это теперь обязательно?

— Что это? — ледяным тоном осведомилась Марина, готовая рвать, метать и увольнять.

Мгновенно побледневшая секретарь, уже пожалевшая, что осмелилась задать вопрос, сдавленно пробормотала:

— Да вот… тапочки…

Марина опустила глаза. У Сашки на ногах красовались хорошенькие вышитые меховые тапочки, осыпанные легкими бисеринками дождя. Марина перевела взгляд на свои ноги. Привыкшая, что в ее родной прихожей всегда стоит одна-единственная пара обуви, она обувалась не глядя. В результате, вместо ботинок на ногах красовались старые «гостевые» тапки, оставленные ночным визитером. Из прорехи торчал большой палец, еще более сиротливый от обтягивающего элегантного чулка.

Комната коротко и резко крутанулась у Марины перед глазами, голову повело куда-то в сторону, пол ударил под коленки и Марина обессилено рухнула в бездонный черный провал.

Дождь в приемной — уже чересчур! Да еще такой мелкий, противный, леденяще холодный.

— Марина Сергеевна! Ну Марина Сергеевна же!

Марина прищурилась от падающего в лицо света, помотала головой и тут же резко села, натолкнувшись на немигающий, налитой ужасом взгляд серо-голубых глаз.

— Сашь, что ты, маленький, чего испугался?

Сжавшись в комочек, Сашка забился в угол кабинета и таращился на нее полными беспредельного страха глазищами. Увидев протянутые к нему руки, он сперва отпрянул, а потом вдруг сорвался с места и стремительно протопотав через всю комнату, почти рухнул Марине на колени. Крохотные ручонки плотно, до боли охватили ее за шею. Сашка вжимался в Марину, напирал головенкой, словно пытался поглубже спрятаться, закопаться в ее объятия.

— Ну что ты, что, ну что ты? — беспомощно повторяла Марина, все крепче прижимая его к себе, — Ничего страшного, все в порядке, все хорошо…

— Он так испугался… — послышался голос. Марина огляделась. Она лежала на сером ковровом покрытии в Пашкином, теперь — в ее кабинете. Над ней, со стаканом в руке, склонилась секретарша. Ага, понятно, откуда дождь. Только непонятно, как хлопнувшись в обморок в приемной, она очнулась в кабинете.