Смерть и побрякушки (СИ)

Ошеломленная святотатством бабулька вскочила и дикий вопль ярости потряс небеса и землю. Слегка струхнувшая Марина поддала газу, стремясь убраться подальше от жаждущей отмщения бабки. В зеркальце заднего вида она четко лицезрела старушенцию, грозно потрясающую кистью. Остальные бабульки вскакивали с лавочки, торопясь увернуться от разлетающихся во все стороны капель масляной краски и что-то вопили в адрес беснующейся клумбовладелицы. Разъяренная бабка с кистью повернулась, намереваясь дать соседкам достойный отпор... И тут же увидела типичный наглый новорусский автомобиль, явно нацелившийся тоже прокатиться по ее возлюбленной клумбочке.

Измаранная краской кисть полетела в лобовое стекло беэмвухи. Водитель ударил по тормозам, из-под колес БМВ в разбегающихся соседок плеснула струя грязи, и теряющая ход машина... медленно накатилась на кружок клумбы. И замерла. Над ним.

Бабка-клумбистка крикнула второй раз, и вопль ее был столь страшен, что леденело сердце. Во всяком случае водитель не осмелился выйти из машины навстречу беснующейся бабке. БМВ тихонько заурчал мотором и принялся откатываться, открывая все нанесенные клумбе травмы.

Мгновение старушенция безмолвно взирала на испаханную колесами землю и разнесенный вдребезги бордюр, потом решительным движением подхватила свое ведро и вывернула краску на капот беэмвухи.

БМВ дернулось, Марина сдавленно ахнула, а со стороны расшуганных автомобильными гонками бабок донесся победный вопль - объединенные общим врагом старухи впервые поддержали свою помешанную на цветочках соседку.

Дверца испоганенного БМВ распахнулась и озверевший водитель вырвался наружу...

- Ах ты ж гад твою морду! - обозленная Марина стукнула кулаком по рулю, - Так вот кто это!

Высокая фигура ее ночного гостя - как его там, Кирилла Валуева, Пашкиного друга и претендента на опекунство над маленьким Сашкой - возвышалась перед разъяренно подпрыгивающей бабкой.

- Это он, небось, за Сашкой так присматривает. Перепугал до смерти, по закоулкам заставил гонять. - Марина вырулила на улицу. Позади толпа бабулек зловещим кольцом сомкнулась вокруг нарушителя дворового спокойствия, - Чтоб его там старые карги съели! Нет, ну какой говнюк!

- Говнюк! - подтвердил тихий голосок с соседнего сидения.

- Замечательно! Лучше бы стишки какие выучил! Разговариваешь еле-еле, а как что тебе знать не надо - вмиг запомнил. Это плохое слово, детям его повторять нельзя. И я тоже больше не буду. Давно не спишь?

Сашка лукаво покосился на тетку.

- Ясно, давно. Давай сразу договоримся: давить клумбы, как тот противный дядька - нехорошо. И ведрами кидаться, как та старушка - тоже плохо. Ты так, пожалуйста, никогда не делай. Не будешь?

Сашка мгновения подумал и с глубокой, нутряной убежденностью заявил:

- Буду!

Марина тяжко вздохнула:

- Вот так вас воспитывай! Ладно, надеюсь в ближайшее время тебе ведро с краской не попадется, а там и забудешь, - автомобиль остановился у роскошного подъезда над которым горделиво парила надпись "Нимфа" - Все, Сашка, вылезаем, приехали.

Взяв Сашку за руку, Марина поспешила ко входу.

Глава 12

Забавно ночные заведения выглядят при свете дня. Задранные вверх ногами стулья, шустрящая в проходе уборщица, запах мокрой половой тряпки, сплетающийся с кухонным чадом... Днем даже самый кислотный клуб неумолимо превращается в точное подобие ведомственной столовки. Пианист лениво-заученно тычет в клавиши и упражнения наряженной в тренировочные штаны стриптизерки больше похожи на производственную гимнастику, чем на танец утонченного порока.

Охранник поднял на Марину по дневному мятую физиономию и старательно преодолевая сонливость, проронил стандартное:

- Девушка, вы к кому?

- Газета "Мнение". Хозяйка есть? - так же привычно бросила Марина и осеклась. Она ведь больше не редактор газеты, она теперь... Стоп, как же ей теперь представляться? Глава, президентша, боссиха?

Не обращая внимания на Маринины раздумья, охранник ткнул пальцем в переговорное устройство:

- Хозяйка ждет. Вниз по лестнице, по коридору до поворота и дальше до упора, - объявил он и тут же потерял к визитерше всякий интерес.

Марина двинулась на поиски кабинета.

Привычная "преддверная" пауза. Надо же, сколько лет она в деле, сколько кабинетов обтоптано: договоры-переговоры, "а-не-хотите-ли-вы-стать-нашим-спонсором", "а-не-дадите-ли-вы-нам-рекламу"... И устало-презрительный взгляд в ответ. Дерьма нахлебалась полной ложкой, должен бы уже выработаться иммунитет, ан не выработался. Все также тошнотворно-муторно просить и тоскливо ждать отказа, и рада бы на все плюнуть, но в спину толкает неумолимое "а куда денешься". Потому что каждый разговор, каждое согласие-отказ - решение судьбы: разоришься? опозоришься? останешься без гроша? Или продержишься еще немного - до следующего кабинета, следующего разговора, следующего рокового "нет" или спасительного "да".