Смерть и рождение Дэвида Маркэнда

Маркэнд очнулся от глубокого сна. В доме было тихо; по шуму, доносившемуся с улицы, он понял, что уже поздно. Он лежал и смотрел по сторонам; все мышцы его тела были расслаблены, и его наполняло чувство покоя, совершенное, как в спящем ребенке; кожа была потная, но прохладно-свежая. Давно уже ему не спалось так хорошо; с той самой ночи, когда он в последний раз погрузился в объятия Элен (перед тем как нахлынули на него все эти сомнения). Тело его снова нашло свое место в мире! Необычность исчезла. Что же произошло? Он поднял голову и увидел на стуле смятый воротничок (фрак его Элен убрала). Тут он вспомнил. Но откуда это чувство покоя? Ведь он же не остался, он твердо знает, что не остался у той девушки. Жизнь, необычная и далекая все это время, стала вдруг вчера необычной и близкой. Непереносимо. Он бежал от непереносимой близости этой девушки. Пешком возвратился домой. Лег в постель и заснул. Он помнил только напряженный миг раздевания в темноте: Элен не должна проснуться. Видел ли он сны? Нет. Откуда же это чувство покоя? - Оно явилось помимо меня. - Жизнь его, пока он спал, не знала никаких вопросов, и никаких вопросов не было теперь, когда он лежал, проснувшись. Он подумал о почти безумной потребности, мучившей его всю неделю, пока он не нашел эту девушку, которую купил и от которой, купив, отказался. Почему он так поступил? И куда исчезла эта потребность теперь? Нет больше того голода. Что-то изменилось. Холодные струйки душа... он ощущает их близость, как ощущает близость улицы, каплями звуков сочащейся в открытое окно. Может быть, близость жизни, как-то им вновь обретенная, заменила ему близость молодого женского тела. _Он знает, что ему делать!_ Вот откуда чувство близости жизни, приятное чувство покоя...

За завтраком он ел немного, даже этот голод утих в нем. Элен вошла и посмотрела на него, и лицо ее просветлело.

- Ты чудесно поспал, Дэв. Я так рада. - Она поцеловала его материнским поцелуем. - Возвращайся пораньше. - Ее лицо сияло, точно неожиданная ласка коснулась его.

- Элен, - услышал он свой голос, в то время как тело его уже повернулось к дверям, - сколько денег нужно нашей семье, чтобы прожить?

- О, не так много! - Она взяла с буфета хрустальный бокал и рассматривала его, ища следы пыли. Она встретила его вопрос так, словно давно ждала его с нетерпением, и заранее приготовила ответ. - Мы легко могли бы обойтись гораздо меньшим, чем ты зарабатываешь, дорогой. Десяти тысяч было бы вполне достаточно. Подумай только! Это меньше, чем доход с наследства дяди Антони.

Он стоял, не глядя на нее, испытывая неловкость, словно она преждевременно ответила на вопрос, еще не созревший в нем, словно она поторопила какое-то рождение, которое не нужно было торопить. Потом он простился с ней и вышел.

Часы в конторе показывали без пяти одиннадцать. Длинная комната с рядами полированных столов и девичьих головок, склоненных над постукивающими машинками в чуть влажном ореоле девичества, внушала Маркэнду чувство могущества. Контора никогда не поглощала его целиком, но все же она служила опорой, какую-то поддержку она давала ему, как и этим девушкам в длинной комнате, создавала в нем _какое-то_ чувство устойчивости и прочности. Странное видение вдруг представилось Маркэнду: земной шар, без опоры вращающийся в пространстве; луна, планеты, солнце все во вращении, и все без опоры. Что за нелепица! Где-то допустили ошибку астрономы. Но он увидел себя самого оторвавшимся от опоры, которую пятнадцать лет находил в делах... вертящимся в пустоте. - Что ж, разве мне больше нужна поддержка, чем всей солнечной системе? - Он с шумом захлопнул за собой дверь кабинета.

София Фрейм сидела за пишущей машинкой.

- Доброе утро, мистер Маркэнд. Я только что хотела звонить к вам домой. Я уже беспокоилась.

- Узнайте, пожалуйста, - сказал он, - могут ли принять меня мистер Сандерс и мистер Соубел.

В ее широко раскрывшихся глазах был вопрос; помедлив некоторое время, достаточное, чтобы овладеть собой, она вышла из комнаты.

Он остался в кабинете один. - Эти женщины! Они, кажется, все на свете знают раньше, чем я. - Он посмотрел на ряды маленьких ящичков, аккуратно расставленных на полках. Он никогда не руководствовался их содержимым. Маркэнд был хороший финансист, потому что привык рисковать и, не считаясь с правилами, следовать своей интуиции. - Земля - вращающийся шар. Черт возьми, ведь это верно! Земля, на которой я стою, летит в пространстве, летит, и я вместе с ней. Как я попал туда? - Маркэнд положил руку на письменный стол, словно пытаясь за что-нибудь ухватиться, раз уж он стоит на лишенной опоры планете. И тихо начал смеяться. Он снял руки со стола, помахал ими в воздухе, точно неуверенно балансирующий канатоходец, и потом широко распростер их, словно ожидая аплодисментов в конце номера. - Кто же должен аплодировать? Где найти прочную опору? Прочной опорой должен быть бог. - Мисс Фрейм смотрела на него.

- Вас ждут, сэр, в кабинете мистера Соубела.

Она смутилась и снова села за свой стол.

Он наклонился над ней.