Смерть и старая дева

— Это убьёт меня! Вот чего ты добиваешься!

— Наоборот, это воскресит тебя!

— Но я живая!

Молодой человек улыбнулся, глядя на её дом: «Ты уверена?»

— Погоди! Позволь я сама спрошу себя: живая ли ты? Действительно? Или всё-таки не жила все эти годы?

— День и ночь, когда ты стала совершеннолетней, — повторил молодой человек. — Подумай об этом.

— Это было так давно!

Что-то серое, точно мышь, пошевелилось за заколоченным, словно гроб, окном.

— Это вернёт тебя в те времена.

Эликсир засиял на солнце будто сок, выжатый из летней травы. Казалось, он был горячим и спокойным, будто зелёное солнце, и вдруг становился, как море, диким и бурлящим.

— Это был хороший день и хороший год в твоей жизни.

— Хороший год… — пробубнила Старушка.

— Потрясающий год! Год, когда у тебя был вкус к жизни. Только один глоток, и ты сможешь почувствовать его снова. Почему нет? А?

Он поднимал бутылочку всё выше и выше, пока вдруг она не превратилась в телескоп, направленный в давно минувшие времена. В зелёно-жёлтое прошлое, такое, как этот день, в котором молодой человек крутит прошлое в своих спокойных пальцах. Он стал наклонять склянку в разные стороны, и солнечные зайчики запрыгали по ставням, словно по серым клавишам беззвучного пианино. Будто заколдованные, они проникали сквозь створки и вот уже выхватывали из темноты губы, нос, глаз. Глаз спрятался, но, любопытный, всё-таки вынырнул к свету. Наконец, поймав то, что хотел, молодой человек зафиксировал солнечного зайчика так, чтобы зелёный свет прошлого проходил сквозь ставни дряхлого дома в самое сердце Старухи. Он слышал, как она дышит, как пытается подавить и страх и восторг.

— Нет, нет, нет, ты меня не обманешь! — пробулькала она, будто из-под воды утопающий, который не может выплыть из ленивой волны. — Проваливай, ты, скрывающаяся под этой плотью! Ты, которая нацепила эту маску! Ты, говорящая голосом из далёкого прошлого! Плевать, чьим голосом! Моя доска Уиджи здесь, и она подсказывает мне, кто ты на самом деле и что ты предлагаешь!

— Я предлагаю только один день твоей юной жизни.

— Нет, ты хочешь впихнуть мне что-то другое.

— Нет, себя же я не могу продать.

— Если я выйду, ты схватишь меня и запрячешь на 6 футов под землю. Я дурачила тебя, оттягивала этот момент годами. А сейчас ты хнычешь, а сама строишь хитрые планы. Но ты меня не проведёшь!

— Если ты выйдешь за дверь, я просто поцелую твою руку, юная леди.

— Не называй меня так, я давно не юная!

— Я называю тебя так, потому что ты можешь ею быть уже через час.

— Через час… — прошептала Старуха.

— Сколько лет прошло с тех пор, как ты последний раз гуляла по лесу?

— Что было, то прошло и быльём поросло. Я не помню.

— Юная леди, сегодня такой чудесный солнечный день. Взгляни, какой гобелен вышили золотые пчёлы в зелёном храме леса. Вот в дупле мёд, который течёт словно огненная река. Сбрось свои туфли, ты можешь ходить по дикой мяте, утопая в ней. Дикие цветы словно облака жёлтых бабочек опустились на поля. Воздух под деревьями словно глоток родниковой воды. Прекрасный летний день, такой же, как всегда.

— Но я-то старая, такая же, как всегда.

— Вовсе нет! Послушай! Вот моё лучшее предложение тебе — договор между тобой, мной и этим августовским днём.

— Что за предложение? Какая мне с этого выгода?

— Двадцать четыре длинных сладких летних часа. После того как мы пройдём через этот лес, вдоволь наедимся ягод и мёда, мы отправимся в город и купим тебе самое красивое белое платье и сядем на поезд.

— Поезд!

— Ага, поезд в центр города, всего один час езды. Там мы поужинаем и потом будем танцевать всю ночь. Я куплю тебе две пары туфель, они пригодятся тебе, одну ты сносишь за ночь.

— Но у меня болят кости…

— Ты будешь бегать лучше, чем ходить, танцевать лучше, чем бегать! Мы будем смотреть на падающие звёзды и встречать пылающий рассвет. В лучах восходящего солнца мы будем бродить по берегу озера. А потом в ресторане съедим самый большой завтрак в мире и будем жариться на пляже, словно два окорочка на гриле. После обеда с огромной коробкой конфет в руках мы поедем обратно, будем смеяться, обсыпанные, словно молодожёны, голубыми, зелёными, оранжевыми конфетти из компостера. Мы пройдём через город, ни на кого не глядя, и потащимся обратно через сладко пахнущий сумеречный лес.

— Ну вот. Всё закончилось, хотя даже не началось, — пробормотала Старуха. — А тебе-то зачем всё это надо?

— Зачем-зачем… Я хочу заняться с тобой любовью, — нежно улыбаясь, ответил мужчина.

Она фыркнула:

— Я никогда не спала ни с одним мужчиной!

— Так ты старая дева, что ли?

— И горжусь этим!

Мужчина вздохнул, качая головой:

— Так, значит, это правда. Ты действительно старая дева.

В ответ ничего не последовало, и он прислушался. Тихо, словно бы повернули тугой вентиль на секретном кране и древний водопровод мало-помалу заработал спустя сотни лет, Старушка заплакала.

— Почему ты плачешь?

— Я не знаю.

Её рыдания наконец утихли, и он услышал, как она раскачивается в своём кресле, будто в колыбели, постепенно успокаиваясь.

— Старушка, — прошептал он.

— Не называй меня так!

— Ладно. Кларинда!