Смерть и жизнь больших американских городов

Я считаю, что за рядом важных аспектов [нынешней вашингтонской градостроительной политики] стоят ложные основополагающие принципы. Эти принципы развились исторически и приобрели такую поддержку, обусловленную привычками и финансовыми интересами, что деятельные люди, руководящие архитектурным развитием Вашингтона, несомненно, принимают их без всяких оговорок, в чем мы, однако, не должны им подражать.

Если коротко, происходит следующее: столица государства отворачивается от города; правительственные здания сосредоточиваются вместе и отделяются от остальных городских зданий. Но идея Л'Анфана [29]была отнюдь не такова. Напротив, он прилагал все усилия, чтобы соединить одно с другим, сделать так, чтобы одно подкрепляло другое. Он размещал правительственные здания, рынки, здания национальных обществ и академий, государственные мемориалы в архитектурно выигрышных точках по всему городу с явной целью поставить печать столицы на каждую его часть. Здесь проявилось его здоровое человеческое чувство и здравое архитектурное суждение.

Но Чикагская выставка 1893 года положила начало архитектурной идеологии, которая рассматривает город как монументальный курдонер, резко отграниченный от своего хаотического мирского окружения. <…> Здесь нет ощущения города как единого организма, как порождающей матрицы, достойной своих монументов и находящейся с ними в дружбе. <…> Потери носят как эстетический, так и социальный характер.

На первый взгляд, это всего лишь столкновение двух эстетических концепций, дело вкуса, а о вкусах, как известно, не спорят. Но это глубже, чем вкус. Одна из этих концепций, концепция выделенных курдонеров, противоречит функциональным и экономическим нуждам как городов в целом, так и специфических способов их использования. Другой взгляд, отдающий предпочтение смешанному городу с индивидуальными архитектурными фокальными точками тесно окружёнными повседневной «матрицей», напротив, гармонирует с экономическим и иным функциональным поведением крупных городов [30].

Каждый первичный способ использования городской среды облечён ли он в монументальные и особые формы или нет, нуждается в том, чтобы действовать в полную силу, в тесной близости «мирской» городской матрицы. Зданию суда в Сан-Франциско нужен один тип матрицы с её вторичным разнообразием. Зданию оперного театра — другой тип матрицы. С другой стороны, самим городским матрицам нужны эти способы использования, ибо их воздействие способствует формированию матриц. Кроме того, городская матрица нуждается в своих собственных не столь впечатляющих внутренних «хаотических» (на поверхностный взгляд) смешениях. Иначе это не матрица, а что-то вроде построенного по единому проекту жилого массива с его «мирским» однообразием, которое ничуть не лучше, чем «сакральное» однообразие общественных центров, подобных сан-францисскому.