Смерть и Золотой человек

Она села на колени к Нику. Капитан Доусон щелкнул хлыстом — как-то рассеянно по сравнению с прошлым разом, — и лошадка затрусила вперед, постепенно набирая скорость. Зазвенели колокольчики.

— Ужасно глупо, — сказал капитан. — Я имею в виду сани. Кстати… Когда вы едете в Швейцарию?

— Мы не едем, — ответила Бетти. — Рой… у нас гостит Винс Джеймс.

— Осторожно! — вскричал мистер Нейсби. — Смотрите, куда едете!

— Извините.

— Натяните поводья. Неужели вы никогда не правили лошадью?

— Нет, — сказал капитан. — Что вы сказали, Бетти?

— У нас гостит Винс Джеймс.

— А, Джеймс… Молодчина. — Он кивнул. — Я привез Элинор подарок.

Больше капитан не произнес ни слова до тех пор, пока они не добрались до главной дороги и не свернули к «Уолдемиру».

Не без труда капитану Доусону удалось проехать в широко распахнутые ворота. Сани подъехали к парадному входу через парк. Хотя капитан хотел довезти своих пассажиров до самых дверей, на подъездной аллее снега было слишком много, и сани завязли.

От самого крыльца аллея раздваивалась. Бетти махнула рукой влево, то есть вправо, если стоять лицом к дому. С той стороны помещалась большая теплица из стекла и железа, похожая на какой-то восточный сосуд; от дома ее отделяла тропинка. Аллея огибала теплицу.

— С Бесси все будет в порядке, — заявила Бетти, спрыгивая на землю и хлопая лошадку по шее. — Накройте ее попоной — если вам ее дали — и оставьте здесь. Я попрошу Макговерна позаботиться о ней.

Снег падал все чаще. Дом Масок, не обезображенный ни водопроводными трубами, ни побегами плюща, мрачно возвышался в полумраке; светились окна. Капитан Доусон застыл в нерешительности.

— Вы считаете, мне можно войти?

— А почему нет?

— Наверное, вашей матушке сейчас не до гостей. Не хочу вламываться, как медведь. Если можно, попросите Элинор выйти.

— Чушь! Вы остаетесь. Пошли!

Их впустил Ларкин; оказавшись в тепле, Ник осознал, насколько промокли у него ботинки и брюки; ноги онемели от холода, он будто шел на колодках. Руки болели.

Кристабель Стэнхоуп, уравновешенная, но подавленная, спускалась им навстречу. Увидев гостей, она замерла на месте.

— Рыжик Доусон!

— Здравствуйте, миссис Стэнхоуп! — несколько неуверенно поздоровался капитан. Он снял фуражку, открыв копну огненно-рыжих волос; промокшие, они блестели, как поверхность отполированного стола красного дерева.

— Бога ради, что вы здесь делаете?

— Я приехал в санях, — сообщил капитан.

— Приехали в санях… со Средиземного моря?

— Нет, мадам. Я хотел сказать…

— Пожалуйте фуражку и пальто, сэр, — сказал Ларкин.

— Черт возьми, да! — вскричал капитан. — То есть… прошу прощения!

Хозяйка дома улыбнулась. Она точно знала, как дозировать в нужных размерах материнскую терпимость, в то же самое время деликатно намекая на то, что она еще не настолько стара.

— Ради бога, не зовите меня «мадам»! Вы не представляете, какие чувства я испытываю, слыша такое обращение. Но ведь и вам не нравится, когда вас называют Рыжиком, и я вас не виню. Очень хорошо. Зовите меня Кристабель, а я буду звать вас Роем.

— Хорошо, — согласился капитан и добавил более серьезным тоном: — Я слышал о том, что у вас случилось. Грязное дело!

— Да. Да! — Кристабель выказала полное нежелание обсуждать случившееся. — Элинор будет рада вам. Позвать ее?

— Может быть, лучше мне самому пойти к ней?

— Как хотите. По-моему, она в бильярдной.

Капитан Доусон нарочито беззаботно зашагал по мраморному полу. Бильярдная находилась в крыле противоположном тому, где располагались малая гостиная, парадная гостиная и столовая. Когда капитан повернул за угол и скрылся из вида, Бетти сняла перчатки и скинула с взъерошенных волос капюшон.

— Вот бы он побил ее! — прошептала Бетти. — Только бы ему удалось побить ее!

— Может, да, моя дорогая, а может, и нет. Скорее сними с себя мокрое, а то простудишься.

Дом Масок снова стал собой. Бетти как будто снова стала анемичной и бесцветной, словно вернулась к роли, которую она тут играла.

— У нас доктор, — сообщила Кристабель, поправляя искусно уложенную прическу, в которой чередовались каштановые и серебряные волны. Ни одной морщинки не видно было на гладком лице и вокруг широкого рта. — Дуайту лучше, хотя он еще не приходил в сознание. Здравствуйте, мистер Нейсби. Мистер Вуд, один человек хочет вас видеть.

У Ника потеплело на душе.

— Сэр Генри Мерривейл? Хорошо!

— Сэр Генри… — Кристабель подняла брови. — Ради всего святого, что вы имеете в виду? Нет, вас хочет видеть молодой человек, который держится довольно загадочно. Он снимает отпечатки пальцев.

— Но Г. М….

— Друг Дуайта, кажется? Что с ним?

— Он здесь?

— По крайней мере, мне об этом ничего не известно. — Кристабель изумленно воззрилась на них. — А я не выходила из дому целый день.

— Но, миссис Стэнхоуп, он уже должен быть здесь! Он пошел к дому полчаса назад. И заблудиться никак не мог. Дом было видно с того места, где мы стояли.

— Ларкин, приходили к нам гости?

— Нет, мадам. — На лице Ларкина, бегавшего взад и вперед с пальто и шляпами, появилось очень задумчивое выражение. Один раз он как будто собирался что-то сказать. Но в конце концов покачал головой.