Смерть идет по пятам

Я бросил вызывающий взгляд на холостяков, и они моментально ретировались. А нам осталась копченая индейка, шампанское и звуки Кола Портера, доносившиеся из танцевального зала. Никто не нарушал нашего блаженства.

— Почему это ты сегодня днем удрал? — спросила Лиз.

Я молил Бога, чтобы была сцена ревности, но ее не последовало. По правде говоря, она даже не ждала оправдания.

— Я слышала, что дело закончилось? Кто-то мне сказал, что у Брекстона не осталось ни шанса, и они добились от него признания.

— Ты уверена в этом? — произнес я, хватаясь за эти слова, как за последнюю соломинку.

— Нет, не уверена. Просто все говорят так.

— А что ты делаешь после этого, душка? — сказал я с набитым ртом.

— Сегодня вечером? Поеду домой, как любая порядочная девушка.

— Пошли в кровать?

— В кровать? — воскликнула она удивленно, причем так громко, что один из поваров заметно побледнел. — В кровать? — повторила она тише. — А мне казалось, что тебе нравится возиться только на кактусах… или же у тебя где-нибудь приготовлена кровать с гвоздями?

— Молодые женщины никогда не понимают шуток, — ответил я холодно. — Это не моя вина, что ты не снабдила меня необходимым количеством средств для организации правильной любви, предпочтительнее в позолоченной клетке. У тебя ведь есть деньги?

— Да, и я хочу, чтобы меня любили только за мои деньги, — согласилась она, кивнув головой. — В конце концов, красота проходит. Характер портится. А вот деньги, если они правильно вложены, всегда дают любовь.

— А твои правильно вложены? В надежные или, на худой конец, просто ценные бумаги?

— Да, но я не знала, что это тебя волнует.

— Настолько, что желаю пригласить тебя на ночь в мотель «Новая Аркадия», центр запрещенной сексуальности, всего в нескольких милях отсюда.

— А что я скажу своим?

— Скажешь, что ты — распутница. Деньги — на твое имя, ведь так?

— О да. Моя мамуля потребовала от второго мужа, чтобы он создал попечительский фонд. Мило, правда?

— Все зависит от суммы.

Я уже приготовился ее обнять, как вдруг над нами раздался рев Элмера Буша.

— Привет, парень! Боже, это, кажется, та самая аппетитная крошка, которую я сегодня видел на пляже. Мисс Лиз Безземер, правильно?

— Да, та самая аппетитная крошка, — с ослепительной улыбкой произнесла Лиз. — А вы, если не ошибаюсь, тот пока еще знаменитый Элмер Буш, который, благодаря любезности Уит-Машлетс, каждую неделю выступает по программе «Эн-Би-Си»?

Это несколько его охладило.

— Какая умная девочка! Правда, Питер? А ты удачливый стрелок, парень! Ну что ж, как говорится, не везет в преступлении, так повезет в любви. Ха! Ха!

Пока мы весело ржали над этой остротой, Лиз тихо смылась.

— Клянусь, я не хотел мешать тебе с подружкой. — Элмер чуть ли не облизывал губы, следуя взглядом за Лиз, проходившей через танцевальный зал. Его глаза пожирали всю ее, обнаженные плечи и гладкое бело-золотистое платье.

— Я тебе верю, Элмер. Увидимся как-нибудь в другой раз.

— Хочешь сделать мне любезность, — небрежно бросил Элмер, видя, что вокруг никого нет и очаровывать ему, за исключением меня, некого, а я, как он прекрасно знал, не относился к числу его поклонников.

— Что за любезность?

— Я хочу взять интервью у миссис Вииринг, но никак не могу добраться до нее. Она все время ускользает… Одному Богу известно почему, ведь она стремится к известности. Так вот, если ты…

— Но, Элмер, мы же соперники. — Я пытался изобразить удивление. — И потом мне самому еще надо как-то выкрутиться из ситуации, в которую я попал.

— Это для «Глоуб», а не для меня.

Он стоял с благородным видом, как бы принося себя в жертву. Мне даже показалось, что я слышу в отдалении звуки «Марсельезы».

— Я очень сожалею, Элмер, но этого тебе придется добиваться самому.

— Послушай, Сарджент. Меня сюда послал редактор «Глоуб», той самой газеты, которая платит тебе деньги за дурацкие статьи о том, что Брекстон якобы не совершал убийства. Запомни только одно: ты не очень в чести у руководства. Но стоит лишь мне сказать, что ты мне помог, что в тебе есть толк, они наверняка тебя не спишут.

Он посмотрел на меня сердито, с угрозой в глазах, как смотрел, когда набрасывался на врагов какого-нибудь сенатора, якобы пытающегося искоренить коррупцию и коммунистов.

— Элмер, — спокойно произнес я, — я тебя ненавижу. Я всегда ненавидел тебя. И я буду тебя ненавидеть. Ничто не в состоянии показать масштабы и краски моей к тебе ненависти. Я сброшу на тебя камень, если ты будешь тонуть. Я…

— Все дурачишься, — с улыбкой произнес Элмер, чтобы показать, что видит, как я шучу. — А вот я не шучу. Газета ждет от тебя помощи. Если ты отказываешься, не надейся больше на сотрудничество с нею.

— А предположим, что я прав?

Я устал от него и в то же время понимал, что бессмысленно бороться, пока я не раздобуду стоящие факты, причем как можно скорее. Он брал меня за горло, как говорят журналисты.

— Что Брекстон не убивал своей жены и Клейпула? Элмер с жалостью взглянул на меня.

— Лично я не стал бы строить обвинение на показаниях Клейпула, выстрелил я наугад и попал в точку.

— Ты знаешь и об этом? — вздрогнул Элмер.