Смерть идет по пятам

— Какая умная девочка! Правда, Питер? А ты удачливый стрелок, парень! Ну что ж, как говорится, не везет в преступлении, так повезет в любви. Ха! Ха!

Пока мы весело ржали над этой остротой, Лиз тихо смылась.

— Клянусь, я не хотел мешать тебе с подружкой. — Элмер чуть ли не облизывал губы, следуя взглядом за Лиз, проходившей через танцевальный зал. Его глаза пожирали всю ее, обнаженные плечи и гладкое бело-золотистое платье.

— Я тебе верю, Элмер. Увидимся как-нибудь в другой раз.

— Хочешь сделать мне любезность, — небрежно бросил Элмер, видя, что вокруг никого нет и очаровывать ему, за исключением меня, некого, а я, как он прекрасно знал, не относился к числу его поклонников.

— Что за любезность?

— Я хочу взять интервью у миссис Вииринг, но никак не могу добраться до нее. Она все время ускользает… Одному Богу известно почему, ведь она стремится к известности. Так вот, если ты…

— Но, Элмер, мы же соперники. — Я пытался изобразить удивление. — И потом мне самому еще надо как-то выкрутиться из ситуации, в которую я попал.

— Это для «Глоуб», а не для меня.

Он стоял с благородным видом, как бы принося себя в жертву. Мне даже показалось, что я слышу в отдалении звуки «Марсельезы».

— Я очень сожалею, Элмер, но этого тебе придется добиваться самому.

— Послушай, Сарджент. Меня сюда послал редактор «Глоуб», той самой газеты, которая платит тебе деньги за дурацкие статьи о том, что Брекстон якобы не совершал убийства. Запомни только одно: ты не очень в чести у руководства. Но стоит лишь мне сказать, что ты мне помог, что в тебе есть толк, они наверняка тебя не спишут.

Он посмотрел на меня сердито, с угрозой в глазах, как смотрел, когда набрасывался на врагов какого-нибудь сенатора, якобы пытающегося искоренить коррупцию и коммунистов.

— Элмер, — спокойно произнес я, — я тебя ненавижу. Я всегда ненавидел тебя. И я буду тебя ненавидеть. Ничто не в состоянии показать масштабы и краски моей к тебе ненависти. Я сброшу на тебя камень, если ты будешь тонуть. Я…

— Все дурачишься, — с улыбкой произнес Элмер, чтобы показать, что видит, как я шучу. — А вот я не шучу. Газета ждет от тебя помощи. Если ты отказываешься, не надейся больше на сотрудничество с нею.

— А предположим, что я прав?

Я устал от него и в то же время понимал, что бессмысленно бороться, пока я не раздобуду стоящие факты, причем как можно скорее. Он брал меня за горло, как говорят журналисты.

— Что Брекстон не убивал своей жены и Клейпула?

Элмер с жалостью взглянул на меня.

— Лично я не стал бы строить обвинение на показаниях Клейпула, — выстрелил я наугад и попал в точку.

— Ты знаешь и об этом? — вздрогнул Элмер.

— Конечно. Я знаю, что обвинение собирается строить свои утверждения на том, что Клейпул заявил, будто Брекстон убил свою жену…

— Он рассказал об этом в полиции в день своей смерти.

Элмер выглядел самодовольным, как будто сам все это проделал с помощью своего журналистского дара. Я был рад, что моя догадка подтвердилась. Элмер отрабатывал свое назначение.

2

— Уверена, они разнюхают, чем я занималась. Просто мне назло.

Лиз, совершенно обнаженная, сидела перед туалетным столиком и укладывала волосы. Она — из того разряда женщин, которые сперва приводят в порядок свои волосы и лицо, а только затем начинают одеваться. Я в блаженстве нежился в кровати, наслаждаясь лучами утреннего солнца, падавшими мне на живот. Это была потрясающая ночь, да и утро тоже. Ничто не тревожило меня.

— А тебя это волнует? — спросил я, зевая.

— В общем-то, нет. — Я смотрел на ее лопатки, когда, повернувшись ко мне спиной, она расчесывала волосы. — Просто, когда я им сказала, что остановлюсь у друзей в Саутхэмптоне, мне не следовало упоминать Анну Триз. Они собираются к ней, и наверняка моя тетя поинтересуется, когда я заявилась ночью, и…

— Ты слишком тревожишься. Мне кажется, твоя тетка будет без ума от «Новой Аркадии». Чистые простыни. Отдельные ванные. Прекрасный вид на закусочную и на американскую магистраль номер один, не говоря уж об американском мальчишке с красной кровью… Подойди сюда.

— Сейчас не до этого, Питер. — Она поднялась с достоинством и влезла в шелковые трусики. — Тебе это доставляет удовольствие… ты, как это говорят, чувствуешь себя важным, мужественным козлом…

— Я никогда не важничаю.

Мне вдруг вновь захотелось ее, но у нее были другие планы. Раздосадованный, я встал и прошел в ванную комнату, чтобы принять душ. Когда я вышел, Лиз уже была настолько одета и копалась в корзине с бумагами, напоминая собою женщину, которая знает, что делает.

— Вот так, так, — ехидно, как шкодничающий мальчишка, сказал я. — Смотри, найдешь что-нибудь непристойное, не прикасайся!

— Чепуха. — Лиз вытряхнула газету и сигаретные окурки. — Так я и думала: марихуана. Вот откуда я почувствовала странный запах.

— Не прикасайся к ним. А я-то думал, женщины смертельно боятся эмбрионов.

— Кончай дурачиться.

Лиз кинула окурки обратно в корзину и с рассеянным видом открыла газету. Я начал одеваться. От резкого возгласа Лиз я замер.

— Это Клейпул? — спросила она, протягивая мне газету.