Смерть идет по пятам

Оскорбление было налицо. Я сперва даже подумал, неужели ослышался? Однако, казалось, Элли это совершенно не смущает.

— О вкусах не спорят, Милдред, — спокойно произнесла она. — Никто из нас не в состоянии долго выносить Нью-Йорк.

— Говорите за себя. Флетчер любит город, и вы прекрасно знаете это. Только вы удерживаете его в Бостоне.

При этих словах Элли вспыхнула.

— Он всегда такой робкий, — произнесла она.

— Я говорю не об этом.

И две женщины, неожиданно оказавшиеся непримиримыми врагами, уставились друг на друга.

Интересно, что же это значит?

Зарождался первостатейный скандал.

— Что вы имеете в виду, Милдред?

Миссис Брекстон язвительно рассмеялась.

— Не делайте из меня дурочку, Элли. Я — единственная, кто…

— Напарник! У меня нет червей! — раздался со стороны карточного стола вопль мисс Ланг, за которым последовало рычание мистера Брекстона.

— Ради бога, Милдред, замолчите! — прошипела Элли.

Слова ее были заглушены очередным воплем мисс Ланг, так что их, кроме меня, никто не расслышал.

— Я слишком долго молчала, — возразила миссис Брекстон, хотя чувствовалось, что гнев ее спадает, уступая место привычному недовольству. Когда она прикуривала, я заметил, как у нее дрожат руки.

Может, она тоже алкоголичка? Даже один пьяница не подарок, а уж двое полный комплект!

Мисс Клейпул повернулась ко мне, будто ничего особенного не случилось.

— Я уверена, что вы замолвите о Бостоне доброе слово, — произнесла она, улыбаясь. — А то я здесь в меньшинстве.

Я сказал ей, что учился в Гарварде.[3]

Этого оказалось вполне достаточным, чтобы между нами сразу же установились отношения взаимопонимания.

Миссис Брекстон, не произнеся ни слова и даже не пожелав доброй ночи хозяйке, удалилась из комнаты.

— Может быть, я сказал что-нибудь не так? — недоумевая, спросил я.

«Интересно, — подумал я, — что же все-таки происходит?»

Элли слегка нахмурилась.

— Нет, не думаю.

Она бросила взгляд в сторону карточного стола. Игроки были так увлечены бриджем, что не обращали на нас никакого внимания.

— Милдред не совсем хорошо себя чувствует. Она… в общем, у нее совсем недавно был нервный срыв.

Так вот в чем дело!

— И в какой же форме это выражалось?

Она пожала плечами.

— Ну, в какой? В какой это бывает? Она слегла в постель чуть ли не на месяц. Сейчас она на ногах, выглядит неплохо, но не обманывайтесь ее внешностью. К несчастью, она почти потеряла здравый рассудок и все время цепляется к каждому слову. Дергается, как кошка, вы же видите. По мере возможности, мы стараемся этого не замечать. Она не такая уж плохая, как кажется.

— Возможно, возможно.

— И потом она — моя старая подруга, — резко добавила Элли.

— Я в этом уверен, — сказал я, совершенно не убежденный ее словами, но не подавая виду. Если уж находишься среди придурков, то веди себя соответственно, иначе не выживешь. Мне еще предстояло два дня прокантоваться здесь, и я был не заинтересован, чтобы из меня чуть ли не с самого начала делали идиота. Кроме того, если уж говорить начистоту, мне нравилась Элли.

Она была очень симпатичной женщиной, с великолепной фигурой — стройной, прекрасных пропорций, без каких-либо изъянов — и чудесной гладкой кожей.

Я мысленно ее раздел, но тут же одел. Все равно не пойдет, решил я, вспомнив об ожидающей меня сладкой Лиз. Одно из преимуществ холостяка тридцати с небольшим лет заключается в том, что большинство его ровесников уже обзавелись семьями, и он один обладает, если так можно выразиться, огромным стадом одиноких женщин.

Элли, совершенно не подозревая о произведенной над нею операции, продолжала рассказывать о Милдред Брекстон.

— Она всегда была нервной. Вся семья их такая, даже Роза. — Она кивнула в сторону нашей хозяйки. — Вам, наверное, известно, что Роза — ее тетя.

Я согласился с тем, что знаю об этом.

— Мы с Флетчером познакомились с ними пятнадцать лет назад, когда Роза приехала с Запада и решила устроиться в Ньюпорте, где мы всегда отдыхаем летом… точнее, имели привычку отдыхать. Милдред того же возраста, как и мой брат, и они очень подружились. Многие даже были уверены, что они поженятся. Ну а потом она повстречала Брекстона и с тех пор они, конечно, счастливы.

Мне было ясно, что она лжет, хотя бы только потому, что маловероятно, чтобы какой-нибудь нормальный мужчина смог бы ужиться с такой неприятной женщиной.

— Как я поняла, вы давно знакомы с Розой? — резко прозвучал вопрос.

— Нет, не очень.

Я не знал, что и ответить, потому что мне не было известно, что рассказывала обо мне миссис Вииринг. Элли пришла мне на помощь.

— По-моему, Роза говорила мне, что вы — ее старый друг, но знаете, она такая рассеянная! Я не раз встречала здесь людей, с которыми она разговаривала как со старыми друзьями, а потом вдруг выяснялось, что они вообще ее не знают. Вот причина успеха всех ее приемов: к каждому гостю относится как к вновь обретенному родственнику.

В этот момент в комнату проскользнул дворецкий и, к моему удивлению, подошел ко мне:

— Мистер Сарджент, вас просят к телефону.

Точнее, как настоящий английский дворецкий, он произнес: «…телли-фону».

Это была Лиз.

— О привет, Питер. Чем занимаешься?