Смерть Иисуса

Припадки начинаются той же ночью, в дежурство Инес. Начинаются всего лишь как треморы: тело мальчика перестает гнуться, кулаки сжимаются, он скрежещет зубами и гримасничает; затем мышцы расслабляются, и мальчик становится собой. Но вскоре треморы возобновляются, усиливаются, следуют друг за другом волнами. Из горла слышен стон – «словно что-то у него внутри рвется», по словам Инес. Глаза у него закатываются, спина выгибается, и начинается первая судорога – из нескольких.

Дежурный врач, молодой и неопытный, вводит лекарство от спазма, но все напрасно. Судороги учащаются, одна за другой, почти без перерывов.

Когда он сменяет Инес, буря миновала. Мальчик без памяти – или спит, но время от времени легкая судорога пробегает по его телу.

– По крайней мере, мы теперь знаем, в чем дело, – говорит он, Симон.

Инес смотрит на него без всякого понимания.

– По крайней мере, мы знаем, в чем суть беды.

– И в чем же?

– Мы знаем, из-за чего он падает. Мы знаем, в чем причина его отключек – когда он словно бы где-то не здесь. Даже если это нельзя вылечить, мы, по крайней мере, знаем, в чем дело. Лучше, чем ничего. Лучше, чем не знать. Езжай домой, Инес. Поспи. Выбрось из головы магазин. Магазин уж как-нибудь сам.

Он выпрастывает ее ладонь из ладони мальчика. Она не противится. Затем делает то, на что ему прежде никогда не хватало смелости: тянется к ней, касается ее лица, целует в лоб. В Инес поднимается плач; он, Симон, обнимает ее, позволяет ей плакать, позволяет ее скорби пролиться.

Глава 14

Первые слова, которые мальчик произносит, открыв глаза:

– Ты привел Херемию?

– Про Херемию я тебе сейчас скажу. Но сперва хочу знать, как ты себя чувствуешь.

– У меня во рту вкус, как от гнилых персиков, и горло болит. Они мне дали мороженое, но противный вкус вернулся. Говорят, собираются отсосать старую кровь и влить мне в вены новую, и я тогда вылечусь. Где Херемия?

– Как ни жаль, Херемия пока в Академии – Алеша ищет подходящую по размерам клетку, чтобы Херемия в нее поместился. Если не найдет – построит сам. И тогда привезет Херемию на автобусе. Он дал слово. А пока – смотри! – я принес тебе двух новых друзей.

– Каких?

– Это воробьи. Поговорив с Алешей, я заехал в зоомагазин и купил их тебе. Нравятся? Их зовут Ринки и Динки. Ринки – мальчик, Динки – девочка.

– Не хочу их. Хочу Херемию.

– Херемия скоро будет. Ты бы все же порадушнее к своим новым друзьям. Они все утро ждали встречи с тобой. Послушай, как они чирикают. Что они говорят?

– Они ничего не говорят. Они птицы.

– Прославленный Давид! Прославленный Давид! – вот что они говорят, повторяют и повторяют на своем языке. А что там насчет новой крови?

– Они собираются прислать новую кровь поездом. Доктор Рибейро будет ее в меня заливать.

– Это хорошо. Это обнадеживает. Как поступим с Ринки и Динки?

– Отпусти их на волю.

– Уверен? Они зоомагазинные птицы. Сами о себе заботиться не приучены. А что, если ястреб их сцапает и съест?

– Отпусти их на волю в помещении – где нет ястребов.

– Так и сделаю, но тогда не забывай их кормить. Я принесу завтра птичий корм. А пока покорми их хлебными крошками.

Выманить птиц из клетки удается не сразу. Освободившись, они летают по палате, врезаются в предметы и наконец усаживаются на карниз шторы, вид у них несчастный.

История с новой кровью оказывается правдой – или правдой отчасти, как он узнает от самого доктора Рибейры. Такова политика больницы – иметь под рукой запас крови для каждого госпитализированного пациента на случай, если понадобится. А поскольку кровь у Давида редкая, ее пришлось запрашивать из Новиллы.

– Вы собираетесь сделать Давиду переливание крови? Это из-за припадков?

– Нет-нет, вы неверно поняли. Кровь – отдельное дело. Кровь должна быть под рукой на всякий случай – на чрезвычайный случай. Такова наша общая политика.

– И кровь уже сюда едет?

– Кровь поедет сюда, как только банк крови в Новилле найдет донора. Это может занять некоторое время. Как я уже говорил, группа крови у Давида редкая. Исключительно редкая. С учетом его припадков мы ввели новый лекарственный режим, чтобы их контролировать. Посмотрим, что получится.

От новых лекарств Давид, похоже, не только сонный, но и унылый. Утренний урок с сеньорой Девито отменяется. Когда появляются гости из многоквартирника, он, Симон, уговаривает их не шуметь и дать Давиду поспать. Но вскоре возникает свежий приток посетителей: Алеша, молодой преподаватель из Академии, к которому Давид очень привязался, а с ним – многие одноклассники Давида. Алеша несет – с победным видом – ягненка Херемию в сетчатой клетке, или по крайней мере позднейшего в череде ягнят по имени Херемия.

Херемию выпускают, и детей уже не обуздать – они носятся, орут и хохочут, пытаются поймать его, а копытца ягненка скользят и разъезжаются на гладком полу.

Он, Симон, бдительно посматривает за псом в его логове под кроватью. Но все равно не торопится действовать, когда Боливар вылезает и прет на ничего не подозревающего ягненка. Он, Симон, вовремя бросается к собаке, хватает за шею и останавливает.