Смерть или слава

– Тебя как изловили? – спросил Зислиса Веригин, и неприятные мысли слегка отодвинулись.

– Как? – Зислис напрягся, вспоминая. Вспоминать было не очень весело. Безотчетный страх оставил в душе глубокий отпечаток – и отпечаток этот был еще слишком свеж. – У меня, если честно, каша какая-то в голове… Перепугался я. Кажется, я сам сдуру к чужим в корабль влез…

– Все перепугались, – Фломастер продолжал хмуриться. – Похоже, нас попотчевали чем-то психотропным. Нервно-выворачивающим.

– Значит, чужие шугнулись, – заключил Ханька. – Не смогли взять нахрапом, и решили потравить, как тараканов. Скоты…

Веригин вздохнул и мешком повалился на топчан.

– А меня в зале наблюдения отловили, – признался Веригин виновато. – Я туда зачем-то поднялся…

«Зачем-то! – подумал Зислис зло. – Да чужие это. Своей чертовой техникой страха тебя туда загнали…»

Мысли все еще немного путались.

– Ну и чего теперь делать-то? – уныло спросил Зислис.

Фломастер пожал плечами:

– Ждать, что же еще? Думаю, зелененькие быстро припрутся, когда заметят, что мы очухались.

Он попал в самую точку. Не прошло и двух минут, как в стене бесшумно возник прямоугольный проем в рост человека. На пороге застыл инопланетянин.

Зислис с неожиданным интересом воззрился на его. Он впервые видел живого инопланетянина вблизи. И не в перекрестии прицела.

Чужак возвышался над полом метра на полтора. Был он темно-зеленым, как аллигатор, и чешуйчатым, как еловая шишка. И пучеглазым вдобавок. Свободного покроя комбинезон скрывал тело, оставляя на виду только голову и четырехпалые кисти. В руках чужак держал знакомый стержень парализатора, при виде которого Зислиса передернуло.

Вероятно, это был свайг.

«Жаль, Суваева нету, – подумал Зислис. – Этот бы сразу определил – кто перед нами.»

Свайг вошел в комнату; на пороге появился еще один, потом еще и еще.

Неприятный механический голос, лишенный даже намека на эмоции, прогнусавил:

– Всстать! Опусстить руки обе!

Выговор показался Зислису странным – так мог бы говорить американер, редко пользующийся русским.

Хочешь-не хочешь, пришлось всем выстроиться в шеренгу. Свайги, поигрывая парализаторами, построились напротив. Зислис опасливо косился на чертовы стержни – схлопотать волну омертвления еще разок совершенно ему не улыбалось.

Стало понятно, что свайги общаются с людьми через механический прибор-переводчик: маленькую серую коробочку на груди у одного из инопланетян.

– Сследовать зза ведушщий-раззумный! Неповиновение караетсся нервный удар. Реччь понятен? Отвеччать ты! – свайг с переводчиком указал большим пальцем руки на Фломастера.

– Речь понятна, – буркнул Фломастер.

– Сследовать зза! – отрезал свайг и направился к выходу. Над головой его вдруг раскрылся полупрозрачный кожистый гребень весь в сетке кровеносных сосудов. Остальные бдительно таращились на четверку людей. Так они и вышли гуськом – Фломастер, Ханька, Зислис и Лелик Веригин. Вышли в проем неизвестности. Следом за чешуйчатым галактом.

«Дать бы ему по шее! – мрачно подумал Зислис. – А еще лучше – садануть в брюхо из бласта. Патрульного бласта. Да очередью, в упор.»

Жаль, что мечты сбываются только в книгах.

За дверью обнаружился коридор. Широкий и длинный; он убегал, казалось, в бесконечность. Стены в коридоре были темнее, чем в комнате. Свайг-ведущий свернул налево. Некоторое время процессия чинно вышагивала по упругому полу. Зислис то и дело сдерживал себя – низкорослый галакт шел медленнее людей. Веригин пару раз наступил Зислису на пятки.

Спустя несколько минут коридор разветвился – свайг свернул в левый рукав и вскоре остановился. Повернулся к стене, тронул что-то пальцем и в стене пророс такой же прямоугольный проем, через какой они покинули комнату.

– Сследовать зза! – повторил галакт и вошел в новоявленную дверь.

Вошли и остальные.

Они попали в просторный зал, сильно напомнивший Зислису общую камеру новосаратовской тюрьмы, только тюремная камера была, конечно же, раз в десять меньше.

Двухъярусные кровати в несколько рядов. Десяток длинных столов; возле каждого – по паре таких же длинных лавок с низкими спинками. Еще несколько лавок вдоль стен. И все.

В зале было полно людей – около сотни, не меньше. Некоторые лежали на койках, некоторые расселись за столы, некоторые бесцельно бродили по свободному месту. Сейчас все, конечно же, уставились на новичков и на тюремщиков.

– Усстраиватьсся! – прогнусавил аппарат-переводчик. – Сскоро кормежжка! Жждать!

И свайги один за другим покинули зал. Прямоугольная дверь затянулась в считанные секунды – заросла, как и не было.

– Пан лейтенант! – услышал Зислис знакомый голос.

Так и есть – служака-патрульный, которого пришибли чем-то нервным еще во время первой атаки. Первое знакомое лицо в толпе.

А вон и второе – постная физиономия Стивена Бэкхема, начальника смены со станции наблюдения.

– Ба! – сказал кто-то с койки верхнего яруса. – Да это же Зислис!

Кто-то тотчас привстал и на соседней койке. Зислис присмотрелся и с огромным облегчением узнал сначала Артура Мустяцу, а потом Валентина Хаецкого. Одного из старателей-звездолетчиков.