Смерть или слава. Чёрная эстафета

Он не успел договорить. Гордяев, дико сверкнув глазами, вытащил бласт и направил на капитана.

Но его голова тут же раскололась сразу от нескольких импульсов, хлынула кровища, и безвольное тело распласталось между первым рядом и парой противостоящих кресел.

Бласты были в руках капитана, в руках Суваева, Риггельда и отчаянной девушки по имени Юлия, в руках сразу трех охранников у дверей. В том числе и у марафонца. И все стволы глядели туда, где еще совсем недавно стоял шеф рудного директората планеты Волга Михаил Константинович Гордяев.

Молчание стало тягостным. Но никто не осмеливался его нарушить — все бросали осторожные взгляды на капитана.

— Вот так-то, — сказал капитан напоследок. — Не заставляйте меня никого убивать.

И Савельев первым, не оглядываясь, пошел прочь. От выхода зала к лифтам. И дальше — к капитанской рубке. Офицеры, конечно, последовали за ним.

А обезглавленному директорату ничего не осталось, как направиться в транспортный рукав. Такой понурой процессии Самохвалов давно не видел.

Он поколебался всего секунду.

И свернул к лифтам, прокручивая в голове будущий разговор.

«Здравствуйте, капитан. Моя фамилия Самохвалов, я был инженером-консультантом у этой когорты олухов, которую вы отослали в жилые. Признаться, быть консультантом мне порядком надоело. Тем более здесь, на таком корабле… И у меня есть кое-какие соображения по работе с системами. Не выслушаете?»

Выслушает — Самохвалов ничуть не сомневался. И ему действительно было что сказать.

55. Роман Савельев, капитан, Homo, крейсер Ушедших «Волга»

Едва я вернулся в капитанскую рубку и блаженно откинулся в кресле, примчались Мишка Зислис и Веригин.

— Рома! Леший тебя дери, как тебе это удалось?

Я попытался устало улыбнуться, как и полагалось справившемуся с трудностями бравому капитану.

Боюсь только, что улыбка вышла скорее жалкой, чем усталой.

— Вы без потерь продержались?

— Почти, — ответил Зислис. — Хаецкого ранили, Купце-вича и Макса Клочкова подстрелили… А у Фломастера половину положили, гады… Валеру Яковца, Семилета… Ну, доберемся мы до Шадрона и Плотного!

— Сначала нужно добраться вот до них, — вздохнул я, указывая на экран.

Вдали медленно перемещалось громадное созвездие. Армада чужих. Кажется, в созвездии все прибавлялось и прибавлялось звезд. Периодически армада прекращала свечение и погружалась во тьму, и тогда ненадолго начинало казаться, что «Волга» пребывает в безопасности.

Но я-то знал, что это не так.

— Когда на вахты?

Я пожал плечами. Интерфейсник я запрограммировал на немедленное информирование. Он и мертвого поднимет… да так, что никто ничего не услышит, не заподозрит. Кроме меня, разумеется.

— Кстати, — поинтересовался я. — Ты понимаешь пилотский код?

— Нет, — признался Зислис. — И Лелик не понимает. Но с нами были Хаецкие. Здорово это ты придумал с дохлыми коммуникаторами!

Я в смешанных чувствах покачал головой.

— Н-да… Только никому не говорите, насколько все это было авантюрой… Фломастер вон вообще не обратил внимания на вызовы.

— Ладно тебе, капитан! — Зислис ободряюще хлопнул меня по плечу. — В конце концов победителей не судят.

— Да какие мы победители. — Я поморщился. — Мошки под прессом. Вот корабль оживет, тогда и поглядим кто победитель…

— Ну, добре! — Зислис многозначительно подмигнул и потянул Веригина за рукав. — Пошли, Лелик! Нам предстоит ночлег на рабочих местах.

— Да, кстати, — сказал я им в спины. — Вы не знаете, откуда в ремзоне взялись велосипеды?

Зислис отрицательно покачал головой.

По-моему, этого никто теперь не узнает.

Я успел некоторое время подремать, похоже — часа два или три; очнулся, когда Юлька принесла кофе и бутерброды.

— Эй, кэп… Ты когда ел в последний раз?

— Не помню, — признался я и с подозрением поглядел на нее. — Чего это ты? Не нашлось никого из сервисников, что ли? Тоже мне старший пилот…

— Ага, дозовешься их, сервисников, как же! — Юлька опустила поднос на безжизненный пульт. — Они в жилых секторах все. Гордяевская охрана в рукавах костьми лежит, никого не пускает. Даже шадроновских амбалов завернула с миром. Не знаю, что ты им посулил, Рома… но если что-нибудь сорвется, я нам не завидую.

— Если что-нибудь сорвется, ты и им не позавидуешь, — пообещал я тоном провидца и с удовольствием втянул дразнящий аромат кофе. Проняло, кажется, до самого дна легких. — Кстати. Это из чьих запасов?

— Из моих. Хорошо, успели наделать килограмм десять, не понадеялись на сервисников…

— М-да. А Мустяца и Прокудин сейчас с ними. Расхлебывают, поди, кашку…

В дверь вежливо и вместе с тем настойчиво постучали.

«Риггельд небось, — подумал я. — Вот неймется ему…»

Можно подумать, мы здесь трахаемся.

Но это оказался не Риггельд, а Костя Чистяков. Примчался он явно прямо из информаторской.

— Кэп! Ты уже заметил? — спросил он, настороженно глядя на меня.

Я опустил чашечку, из которой даже отхлебнуть ни разу не успел, назад на поднос.

— Что заметил?

Вместо ответа Костя протянул мне обычный волновой бинокль «Беркут» и указал в уголок экрана обзорника.

— Полюбопытствуй.