Смерть императору!

Когда пращники и лучники оказались в зоне досягаемости батарей, расчеты открыли прицельный огонь, правда без особого эффекта. Катон заметил лишь одного человека, которого пробила стрела недалеко от берега. Остальные стрелы проскакивали мимо сильно разреженных рядов. Снова затрубили рожки, и легкая пехота перешла на размеренный бег впереди основной боевой линии бриттов, пока они не выстроились в зоне досягаемости римлян и не начали запускать стрелы и свинцовые заряды. Катон увидел темные древки стрел, описывающих укороченную дугу в сторону римской линии, в этот момент офицеры прокричали приказ поднять щиты. Рваный лязг стрел бьющих, пронзающих и ломающихся о щиты, раздался вдоль всей линии. Неточная стрела, чересчур сильно пущенная безымянным бриттом, воткнулась в почву рядом с Катоном, и он быстро поднял свой щит.

Пращники были куда более опасной перспективой. Железный или свинцовый заряд, размером с небольшой орех, летел по более низкой, более стремительной траектории, и его почти невозможно было увидеть. Было легко сказать, когда они ударялись о щиты, так как удар вызывал более громкий и резкий звук. Так как римляне держали поднятые щиты под углом к падающим ​​стрелам, они одновременно подставили ноги под выстрелы из пращей, и через

несколько ударов сердца трое людей Катона были поражены, их конечности были разбиты свирепым попаданиями.

Он поднес ладонь ко рту и заревел так громко, как только мог, перекрывая грохот попаданий метательных снарядов:

- Всем вниз! Присесть! Сейчас же!

Приказ был повторен по всей линии, и ауксилларии и морские пехотинцы опустились на одно колено, уперев нижнюю часть щита в землю перед собой и отклонив его назад, пока они укрывались от обстрела, как могли. Однако потери были не односторонними. Плавучие батареи наносили урон врагу, и земля была усеяна телами из убитых и раненых.

Первая волна воинов двинулась дальше вперед, и после нескольких последних выстрелов лучников и пращников Катон немного подождал, прежде чем встать и крикнуть:

- Встать!

Когда римляне поднялись на ноги, снова затрубили рога, и тотчас же раздался оглушающий боевой клич бриттских воинов, когда они бросились вперед с поднятым оружием. Катон взглянул над римскими линиями и увидел, что нет никаких признаков колебания, как это часто бывает с неопытными войсками. Ауксилларии Восьмой Иллирийской стояли твердо, ожидая вступления в бой.

- Копья во фронт! - приказал Галерий. Лишь горстка из них не успела получить замену своим сломанным в предыдущем бою копьям, и они подняли свои мечи в сплошном строе римлян, ощетинившимся смертоносными каплевидными точками, направленными в сторону противника.

Воины мчались по открытой местности, уверенные, что смогут разрушить более малочисленные тонкие линии на флангах, а затем развернуться, чтобы раздавить римлян, защищающих центр. Первый из них вдруг подкосился ничком вперед с мучительным криком. В одно мгновение еще несколько человек напоролись на спрятанные в траве и почти невидимые

кончики шипов, и боевые кличи смешались со стонами и болезненным воем. Вся линия дрогнула, когда сбитые с толку воины, находившиеся позади, попытались понять, что происходило. Только те, кто был в центре, продолжили беспрепятственное движение и врезались в копья и щиты римской линии.

Как и прежде, копья давали временное преимущество и вызывали значительное количество потерь у наступавших бриттов, прежде чем они были отброшены в пользу коротких мечей, поскольку мрачная, отчанная борьба за жизнь в ближнем бою началась по всей линии сражения по центру. В другом месте на флангах враг осторожно преодолевал свой путь через два пояса «вороньих лап», достигая ауксиллариев и морских пехотинцев поодиночке или небольшими группами, лишенными импульса безудержной атаки с разбега.

Наблюдая за боем, Катон увидел, что римская линия держится твердо. Когда раненые выходили сквозь ряды, на их место заступали свежие люди. Враг так и не смог продвинуться вперед и все время нес несоразмерные потери благодаря смертоносным коротким мечам, постоянно вылетающим из-за стены овальных щитов. Обе стороны прижались к щитам, упираясь ногами и пытаясь оттолкнуть своих противников. Это была изматывающая проверка на прочность, и долго она не могла продолжаться. Медленно, но бритты, шаг за шагом начали сдавать позиции, а римская линия стала продвигаться вперед. Затем враг начал отходить быстрее, и вскоре после этого, как будто вызванное чьим-то общим решением, они разорвали контакт, пошли, побежали и похромали обратно к основанию косы.