Смерть императору! (ЛП)

Когда римская колонна двинулась по дороге, ведущей на юг, Макрон с облегчением увидел, что за ними не было предпринято никаких попыток преследования. Более тысячи людей Боудикки, по его оценке, стояли и смотрели, как ее уводят. Большинство молчало. Некоторые женщины плакали, а многие мужчины выкрикивали ее имя или бросали вызывающие гневные оскорбления в адрес Дециана и его свиты. По приказу прокуратора Боудикку и ее дочерей заковали в цепи, как только они прибыли в лагерь, и теперь они шли позади повозки, на которой везли сундучок с данью. Дециан ехал впереди фургона, его конные люди ехали далее впереди, а пешие воины замыкали строй по обе стороны и позади. Макрон и ветераны составляли арьергард, как и во время марша к столице иценов.

Макрон смотрел на трех женщин с тяжелым сердцем. Стыд, который он испытывал раньше, был острее, чем когда-либо. Он не сомневался, что действия Дециана предвещали катастрофу. Даже если Боудикка и ее дочери были заложниками в Лондиниуме, ее народ был достаточно горд, чтобы никогда не покориться судьбе, которую провозгласил Дециан. Они не позволят царству иценов уйти в небытие без борьбы. Так или иначе, конфликт разгорится, и кровь многих иценов и римлян, посланных на борьбу с ними, будет на руках прокуратора.

В соответствии с приказом Дециана колонна двигалась как можно быстрее, чтобы покинуть территорию иценов. Люди шли по дороге, настороженно оглядываясь по сторонам в поисках любых признаков опасности. Хотя иценов предупредили не преследовать римлян, Макрон был уверен, что они где-то рядом, на расстоянии, наблюдают, решая, стоит ли наносить удар.

По мере того как день тянулся, а признаков преследования не было, напряжение в рядах римлян стало ослабевать, и в начале дня Дециан разрешил сделать короткий привал. Когда его ветераны опустили свои фурки, Макрон подошел к Боудикке и предложил ей свою флягу. Она холодно посмотрела на него, и на мгновение он подумал, что она может отказаться, но затем она кивнула своим дочерям, прислонившимся к задней части повозки.

- Пусть они сначала попьют.

Девушки жадно глотали воду, деля флягу между собой, пока она не опустела. Макрон забрал ее и надел ремень через голову.

- Как ты можешь позволять им так обращаться с нами? - требовательным тоном спросила Боудикка.

Макрон оглянулся, чтобы убедиться, что их не подслушивают.

- Я понятия не имел, что он планирует схватить вас. Клянусь всем, что для меня свято. Я найду наместника, как только смогу, и попрошу его освободить тебя.

- А как же мой народ? Мое царство? Что будет с ними, если Дециан осуществит свое намерение аннексировать наши земли? Ты знаешь иценов, Макрон. Они умрут, чтобы защитить свой образ жизни.

      - Вот почему я должен освободить тебя. Ты можешь заставить их увидеть смысл в умиротворении. Заставь их понять, что они не смогут победить Рим. Если они будут сражаться, они умрут, можешь быть в этом уверена. В то же время ты сможешь отстаивать свои права перед Светонием. Он будет так же заинтересован в спасении жизни римлян, как и ты в спасении жизни своих людей.

Она покачала головой.

- Ты ошибаешься. Ты слышал, как твой прокуратор разговаривал со мной в зале. Он назвал нас варварами. Он считает, что мы немногим лучше животных. Такова точка зрения римлян. Неужели ты думаешь, что Светоний чем-то отличается от него?

      - Надеюсь, что так. Воистину, Дециан – это не Рим.

      - И все же он представляет Рим. Он представляет вашего императора, сенат и народ Рима. Так же, как и ваш наместник. И он действует по приказу Светония. Нет, Макрон, я не думаю, что могу ожидать помощи от наместника. Единственные римляне, которым я по-настоящему доверяю, это ты и Катон. Мы вместе сражались, вместе проливали кровь, и мы с тобой когда-то были близки.

Макрон вспомнил их короткую связь в дни после захвата римлянами Камулодунума. Она длилась недолго, но желание к ней пылало в его жилах, и даже сейчас, спустя столько лет, оно не угасло. Это был опасный импульс, и он поспешил отогнать воспоминания, когда она продолжила тоскливым тоном.

      - Если бы все было иначе, возможно, я могла бы стать твоей женой, а эти девочки, мои дочери, могли бы стать твоими.

- Я знаю.

Выражение ее лица ожесточилось, и она отпрянула от него, насколько позволяли цепи. - Но теперь? Ты мертв для меня, Макрон. Что бы ты ни говорил, чтобы ни чувствовал, ты – часть этого.

- Но это неправильно, - горячо настаивал Макрон. - Это Рим. Это не моя вина.

- Конечно, твоя. Как ты можешь так говорить, когда стоишь там в этой форме? Когда ты поклялся в верности Риму и императору? Если ты действительно считаешь, что это неправильно, тогда сделай что-нибудь. Сделай что-то, что изменит ситуацию. - Она понизила голос. - Найди способ освободить нас от этих цепей и помоги нам бежать. У тебя есть выбор.