Смерть империи

Какое–то время Горбачев, Ельцин и остальная часть мира по–разному относились к неприбалтийским республикам Советского Союза. Хотя многие объявили о независимости, не было ясно, действительно ли эти декларации соответствуют желанию республик стать полностью независимыми. Причины в разных республиках были разными. В одних случаях декларации были сделаны под давлением общественности, а в других они являлись следствием отчаянных усилий местных коммунистических правителей отделиться от реформ, которые решила проводить Москва.

Так или иначе, как только провалился переворот, заявления республик о независимости стали поступать чуть ли не ежедневно. Украина объявила о независимости 24 августа, что должен был подтвердить референдум, намеченный на 1 декабря. Верховный Совет Белоруссии объявил о «политической и экономической независимости Белоруссии» 25 августа. Парламент Молдавии принял декларацию о независимости 27 августа, Азербайджан — 30 августа, Узбекистан и Киргизстан — 31 августа, Грузия, объявившая о независимости еще в апреле, во вторую годовщину расстрела демонстрации в Тбилиси, объявила 6 сентября, что разрывает всякие отношения с СССР, поскольку он не считает ее декларацию законной. Таджикистан, озабоченный переходом власти в республике в другие руки, ждал с объявлением о независимости до 9 сентября. Армения сначала провела 21 сентября долгожданный референдум. Когда выяснилось, что почти 95 процентов населения высказалось за независимость, армянский парламент официально объявил об этом.

Таким образом к концу сентября 1991 года все республики Советского Союза, за исключением России, Казахстана и Туркменистана, объявили о независимости, а Туркменистан сделал это в октябре. Тем не менее, большинство из них продолжало участвовать в остававшихся органах СССР и вести переговоры с Горбачевым о новом союзном договоре.

Сумятица в республиках

Провал переворота укрепил всех республиканских лидеров, связанных с центральной властью в Москве, и одновременно породил трансформацию внутренней политики многих республик. Некоторые республиканские лидеры — как правило те, что выступали против переворота, — выиграли, другие проиграли.

Особенно показательна в этом смысле Белоруссия. Николай Дементей, председатель Верховного Совета республики, не осудил попытки переворота 19–20 августа, а ЦК белорусской компартии 21 августа, как раз перед тем, как рухнул Комитет по чрезвычайному положению, сделал заявление, поддерживавшее его. Умеренные члены парламента во главе со Станиславом Шушкевичем присоединились к оппозиционному Национальному фронту и потребовали созыва чрезвычайной сессии Верховного Совета, которая открылась в субботу, 24 августа.

На сессии Дементей подвергся серьезной критике за свое поведение 19-22 августа, и хотя он отчаянно защищался, утверждая, что его действия были неверно поняты, подавляющее большинство депутатов в конце дня проголосовали против него. Однако на сессии не было кворума, и голосование соответственно не могло считаться законным. Сессия возобновилась на другой день.

К тому времени атмосфера радикально изменилась. В субботу после закрытия сессии, депутаты узнали, что Горбачев ушел в отставку с поста Генерального секретаря КПСС и прекратил деятельность компартии. Будет проведено расследование деятельности партийных организаций во время переворота. И тут лидеры белорусских коммунистов поняли, что единственный путь избавиться от придирчивого расследования их деятельности со стороны Москвы — объявить независимость. В воскресенье, придя на сессию, они проголосовали вместе со своими оппонентами — Национальным фронтом — за независимость. Дементей вынужден был уйти в отставку и уступить кресло своему первому заместителю Шушкевичу.

Восемнадцатого сентября на последовавшей за этим сессией белорусского Верховного Совета страна была переименована в Беларусь, и Шушкевич был избран председателем парламента (а также главой государства). Этот физик, проведший большую часть своей профессиональной карьеры в Белорусском государственном университете в Минске, занялся политикой лишь в 1989 году когда ему было уже за пятьдесят и он был избран в

Верховный Совет СССР. Он рассказал мне в 1992 году, что его подвигло заняться политикой возмущение недостойным поведением компартии во время чернобыльской катастрофы, и он выставил свою кандидатуру, как только были объявлены выборы.

Депутаты–коммунисты проголосовали за него, по всей вероятности, считая, что, будучи умеренным реформатором, Шушкевич прикроет их на посту председателя Верховного Совета и позволит существовать дальше, Думая так, они недооценили Шушкевича. Несмотря на мягкие манеры и тихий голос, он неустанно — хотя и тщетно — нажимал на проведение рыночных реформ и сыграл главную роль в разрушении Советского Союза.

————