Смерть империи. Американский посол о распаде СССР

Наблюдая за этой сценой, я испытывал смешанные чувства. Не могло не внушать огромного удовлетворения, что Сахарову дали высказаться еще до того, как начались обсуждения по повестке дня. Однако враждебность зала навевала зловещие мысли: настрой депутатов не свидетельствовал об открытости их сознания.

В то же время я считал, что Сахаров и связанные с ним депутаты продемонстрировали недальновидность в вопросах, избранных ими для его первого выступления. Сколь бы ни был либерален Горбачев, ясно же, что число раз, когда Сахарову позволят обратиться к Съезду, будет ограничено. Я сомневался, что обозначенные два вопроса были самыми животрепещущими, и гадал про себя, отчего Сахаров не подождал и не воспользовался предоставленным ему временем, чтобы затронуть предметы более насущные и значимые.

* * *

Из 2250 мест на новом Съезде народных депутатов лишь 1500 принадлежала избранным в избирательных округах. Треть мест предназначалась представителям «общественных организаций», таким как Коммунистическая партия и различные связанные с нею учреждения. Это явно было сделано для того, чтобы позволить ряду высших официальных лиц, как и самому Горбачеву, попасть в новый орган власти, минуя борьбу за голоса и без риска проиграть выборы. Теоретически Горбачев, используя аппарат Центрального Комитета, был бы в состоянии назначить всех 750 таких депутатов.

Жесткий контроль со стороны КПСС, однако, в ряде таких организаций уже дал сбой, что побудило другие организации попытаться стряхнуть с себя оковы партии с помощью выборной кампании.

Центральному Комитету Коммунистической партии было отведено 100 депутатских мест (самая большая квота для одной организации) – и уж они-то безусловно находились в распоряжении Горбачева. В этой квоте для придания ей целостности Горбачев свел концы с концами: наряду с представителями высшего руководства КПСС, включая Лигачева и Яковлева, в группе мелкими порциями были представлены все слои общества – управленцы, военные, писатели, председатели колхозов и тому подобное. В совокупности группа включала в себя отдельных реформаторов и гораздо большее количество слегка перекрашенных аппаратчиков.

После публикации результатов Горбачев заявил, что выборы стали победой Коммунистической партии, поскольку 87 процентов избранных депутатов являлись членами КПСС. Рыжков в своих мемуарах пишет, что он оспаривал это утверждение Горбачева и напоминал ему, что партия на самом деле проиграла, поскольку не смогла добиться избрания тридцати партийных руководителей крупных регионов, а многие члены КПСС были избраны не потому, что состояли в партии, а вопреки этому. В то время я не был осведомлен об этих разногласиях, но мои оценки совпадали с рыжковскими.

В общем и целом, результаты выборов обнадеживали тех, кто рассчитывал на установление демократии в Советском Союзе. И вовсе не потому, что все выборы проводились честно: во многих местах, если не в большинстве, это было не так. И вовсе не потому, что в результате был избран орган власти, ясно поставивший перед собой задачу создания конституционного государства, основанного на правлении закона: большинство депутатов были консервативно настроенными стойкими приверженцами КПСС, не желавшими допускать какой бы то ни было утраты власти.

Результаты радовали душу потому, что выборы выдвинули – в первый раз за всю советскую историю – значительную когорту представителей, завоевавших голоса народа в борьбе с реакционными политическими силами. Не менее важно было и то, что немалое число наиболее авторитарных руководителей КПСС позорно проиграли выборы. Выборы были не последние, и урок они преподнесли общественности в целом: если действительно постараться, то официально навязываемого кандидата «прокатить» можно.

Еще один аспект выборной кампании свидетельствовал о крупном сдвиге в отношениях общественности. Внезапно люди утратили боязнь высказаться. Это было замечательно в стране, где еще несколько десятилетий тому назад всего лишь подозрение в инакомыслии грозило смертью» а совсем недавно доводило до тюрьмы или ссылки. Внезапно словно бы у всех на устах оказались самые беспощадные поношения коммунистическому режиму.

Желание народа избавиться от мерзавцев не новость для Советского Союза, не удивляло оно и тех, кто был знаком с советским общественным мнением. Новым было то, что население выражало свое мнение открыто – даже перед камерами – и что средства массовой информации выпускали это мнение в эфир.

* * *

После первоначальных отклонений от объявленной программы первый Съезд народных депутатов продолжал работу, в целом, в рамках, определенных Горбачевым и его сторонниками. Обсуждения шли острые и зачастую затрагивали вопросы фундаментальные. Решающее голосование часто требовало значительного закулисного маневрирования – тактики, которой Горбачев владел превосходно.