Смерть империи. Американский посол о распаде СССР

Пока Тамара Александрова, жизнерадостная помощница Черняева, провожала меня к выходу из здания Центрального Комитета, я думал, что сказанное Черняевым о советской внешней политике выглядит точным, а вот для утверждения об улучшении положения внутри страны оснований меньше. Я не представлял, как можно отрицать, что политика Горбачева сместилась к более жесткой линии, замечания же Черняева о «демократах» выглядели не более чем благим пожеланием.

Тогда мне не было известно то, о чем я узнал только из мемуаров Черняева, опубликованных им в 1993 году: он пытался убедить Горбачева назначить Анатолия Собчака премьер-министром. Если бы Горбачев сделал это и поддержал приход Собчака к руководству, то реформаторы могли бы вновь оказаться в его команде – и заняться созидательной работой.

Демократы переходят в наступление

С упадком веры в приверженность Горбачева реформам реформаторы переходили на все более заметную антигорбачевскую позицию. Расчеты, имевшиеся в августе и в сентябре, что Горбачев воспользуется своей новой властью для проведения экономических реформ, канули в небытие, когда он связал себя с силами подавления. Многим казалось, что «диктатура», о которой говорил Шеварднадзе, возможно, есть диктатура самого Горбачева.

В январе 1991 года в Москве заседал под председательством Юрия Афанасьева и Гавриила Попова Совет представителей Демократической России. То был второй этап заседания, проводившегося 8–9 декабря, и он наглядно свидетельствовал о растущем разочаровании в Горбачеве и о быстром укреплении организованной оппозиции.

В Демократической России насчитывалось 300–400 тысяч активных членов. Ее отделения на местах, как утверждалось, в сорока городах издавали около пятисот газет общим тиражом в полмиллиона экземпляров. (Если эти данные верны, то многие из этих газет должны были иметь совсем крошечный тираж, поскольку в среднем на издание выходило по тысяче экземпляров.) Впрочем, неофициальной общенациональной газете организации Демократической России приписывался тираж в полтора миллиона.

В ходе заседания Попов заявил, что надежды на создание «коалиции центр-левые» с Горбачевым ныне похоронены и, стало быть, от демократов требуется стать в оппозицию нынешнему правительству и наладить массовую партийную организацию. Еще в октябре Попов оптимистически смотрел на то, что сам называл коалицией «центр-левые», имея в виду союз между Горбачевым и Ельциным.

На заседании был принят ряд резолюций, призывавших к передаче власти от центрального правительства, контролировавшегося Горбачевым, правительству РСФСР и другим союзным республикам. Внутри РСФСР одобрялась скорая и радикальная реформа, в том числе передача земли частным владельцам, распределение государственной собственности между гражданами и новая конституция РСФСР, предусматривающая избираемого президента. Участники одобрили также ведение переговоров о заключении договоров между республиками и призвали создать структуру для политического сотрудничества с демократическими группами в других союзных республиках.

В дополнение Совет представителей осудил применение силы в прибалтийских государствах и предупредил о надвигающейся диктатуре самых реакционных сил, к каковым отнесли номенклатуру Коммунистической партии, элиту армии и КГБ и заправил военно-промышленного комплекса, под руководством «инициатора перестройки, действующего как диктатор».

Ссылка на Горбачева была наиболее радикальным его осуждением со стороны этой группировки, всего шесть месяцев назад считавшей его союзником.

На следующей неделе два самых видных экономиста в бывшем Горбачевском Президентском Совете открыто объявили, что расстаются с ним. Станислав Шаталин заявил, что отныне не считает себя членом Горбачевской команды. Николай Петраков, второй экономист и член Совета, безжалостно исхлестал Горбачева в открытом письме.

Такими заявлениями большинство из делавших их извещали о переходе в команду Ельцина.

19 января я записал в дневнике:

«Все эти наличные заявления, появившиеся вслед за интервью Бакатина «Комсомольской правде» в среду, доводят до крещендо острую критику Горбачева многими бывшими ближайшими его сподвижниками. Станет ли он принимать это близко к сердцу или (что скорее) попросту сочтет их доказательством личной измены и упрямо продолжит следовать курсом, какой, похоже, взял? Если только последнее окажется верным, то я должен быстро пересмотреть свои прежние выводы о том, что он удержится у власти».

На следующий день, 20 января, Москва стала свидетельницей крупнейших за все время демонстраций, их организовала Демократическая Россия. Кое-какие антигорбачевекие лозунги, положим, появлялись и на предыдущих демонстрациях, но все же эта была первой крупной в Москве демонстрацией целиком антигорбачевской. Резолюция, зачитанная толпе под громкие крики одобрения, требовала: Отставки Горбачева и Язова

• Вывода советских войск из Литвы

• Роспуска Верховного Совета СССР и Съезда народных депутатов

• Иностранную помощь только республикам, а не союзному правительству