Смерть империи. Взгляд американского посла на распад Советского Союза

Впрочем, тут ответственность лежит и на Горбачеве. Полагалось, например, чтобы члены Центрального Комитета слежке не подвергались, однако Ельцин, судя по всему, был взят под непрерывное наблюдение, включая и использование подслушивающих устройств у него дома. Горбачев получал эти донесения и не мог обманываться на счет их происхождения. Например, сведения, будто Ельцин спрашивал меня, что предпримут Соединенные Штаты в случае неконституционного захвата власти, могли быть получены только от информатора КГБ ил и с помощью подслушивающего устройства. Пока нарушались правила ради информирования Горбачева о его соперниках, Горбачев принимал и даже поощрял подобную деятельность. Непостижимо, но, похоже, ему не приходило в голову, что председатель КГБ, обходящий правила, способен и самого Горбачева взять под наблюдение и даже вербовать агентов среди его личных сотрудников.[121]

Вадим Бакатин рассказывал, что, находясь у власти, Горбачев все время сохранял в себе некое, свойственное провинциальным партийным руководителям, благоговение перед КГБ.[122] Всякий раз, раскрывая по утрам папку с надписью: «ТОЛЬКО ДЛЯ ПРОЧТЕНИЯ ГЕНЕРАЛЬНЫМ СЕКРЕТАРЕМ», — Горбачев испытывал трепет: он был убежден, что получает информацию для внутреннего пользования, не доступную более никому. Легковерие, проявленное им во время ареста Николаса Данилоффа в 1986 году, держалось стойко. Он продолжал идти на поводу у КГБ даже тогда, когда это было во вред другим, более важным вопросам. Например, когда Олег Калугин в 1990 году порвал с КГБ и выступил с критикой его продолжающихся незаконных действий, Горбачев незаконно лишил Калугина пенсии и полученных наград, вместо того, чтобы использовать калугинские обвинения и заставить Крючкова очиститься от беззакония в своей деятельности.[123] Горбачев никогда не подвергал сомнению добросовестность КГБ, пока не оказалось слишком поздно.

Положим, было бы чистой фантазией воображать, будто председатель КГБ, окажись им кто угодно, мог полностью преобразовать эту организацию в конце 80 — начале 90–х годов, и все же можно порассуждать, насколько иной была бы эта организация при другом руководстве. Например, окажись Вадим Бакатин, а не Владимир Крючков ответственным за КГБ в 1990–1991 годах, можно было бы с уверенностью утверждать: никакого заговора против Горбачева не было бы, — как и быть вполне уверенными в прекращении ведения слежки за лидерами оппозиции. Группа «Альфа» не использовалась бы при штурме телевизионного комплекса в Вильнюсе, а доклады о положении в стране скорее всего были бы более объективными. Бакатин утверждает, что профессиональным сотрудникам разведки в КГБ не нравилась склонность Крючкова «стряпать» доказательства: они предпочли бы более точные свидетельства.

От людей и вправду зависит кое–что повернуть по–иному, а такой человек, как Владимир Крючков, очень многое повернул по–своему. Советский Союз мог бы существовать сегодня в каком–либо измененном виде, если бы КГБ в 1990–1991 годах управлял другой человек.

Роль Запада

Мнения о роли Запада, и в особенности Соединенных Штатов, в окончании холодной войны и крушении Советского Союза столь же различны, как и оценки Горбачева с Ельциным. Тут тоже зачастую мнение, похоже, больше основывается на личном политическом отношении к тем или иным государственным деятелям, чем на беспристрастном исследовании фактов. Благосклонно относящиеся к Рейгану или Бушу, Тэтчер или Колю станут приписывать многое из того, что произошло, их политике. Политические же их оппоненты склонны отрицать всякий вклад с их стороны. Для них в конце 80 — начале 90–х годов один Горбачев преобразовал международную политическую карту. Например, этим мнением, похоже, руководствовался норвежский парламент, когда присудил Нобелевскую премию мира за 1990 год одному Горбачеву.

Чтобы яснее вникнуть в вопрос об ответственности, необходимо четко различать три преобразования: конец холодной войны, конец коммунистического правления в Советском Союзе и конец самого Советского Союза, Невзирая на очевидные связи и тот факт, что конец холодной войны привел в движение процессы, приведшие к двум другим событиям, Соединенные Штаты и их союзники подходили к каждому из них по–своему.

Холодная война закончилась на условиях, поставленных Соединенными Штатами: негласно — с самого ее начала и открыто — администрацией Рейгана, начиная с 1984 года. Условия эти не наносили ущерба подлинным интересам мирного, реформирующегося Советского Союза, хотя и вправду включали в себя фундаментальные перемены в способе правления в этой стране, — перемены, которые определенно меняли природу советскою режима.