Смерть империи

А Шушкевич и Ельцин говорят другое. Они утверждают, что вспышка Горбачева удивила их, так как они считали, что переговоры, хотя и затягиваются, тем не менее продвигаются вперед. Как сказал мне год спустя Шушкевич, они с Ельциным верили в переговоры, всегда обуславливая их консультациями со своими парламентами, а Горбачев слышал лишь то, что хотел слышать, и по обыкновению считал еще незакрепленное соглашение уже состоявшимся. Они с Ельциным, сказал Шушкевич, стремились выработать такое соглашение, какое было бы приемлемо для Украины, а Горбачев всякий раз отбрасывал в сторону их беспокойство и настаивал на условиях, каких Украина никогда бы не приняла. В результате, когда Горбачев 25 ноября в бешенстве покинул заседание, это было для них последней каплей. В отсутствие Горбачева они решили снова встретиться в Белоруссии и пригласить на встречу Кравчука.

Пока Горбачев ждал в кабинете наверху, президенты республик обсуждали, как быть дальше. А представители средств массовой информации по–прежнему сидели в ожидании, надеясь увидеть, как будет подписываться договор. Президенты республик решили предложить Горбачеву передать проект договора на одобрение законодательных органов республик с целью подписать его и ратифицировать до конца гада. Они выбрали Ельцина и Шушкевича для передачи этого Горбачеву.

Войдя в верхний кабинет Горбачева, Ельцин пошутил, что их послали «с челобитной к царю», а Горбачев в ответ назвал Ельцина «царем Борисом». Оба не щадили резких выражений: Ельцин отметил царственные замашки Горбачева, а Горбачев провел историческую параллель между Ельциным и царем Борисом — Борис Годунов в русской истории считается многими узурпатором трона, принявшим трагический конец.

Тем не менее Горбачев, казалось, был доволен тем, что именно Ельцин готов вывести ситуацию из тупика, и они вместе сошли вниз, заседание возобновилось, и было быстро достигнуто согласие о тексте заявления, предложенного президентами республик. Члены Государственного совета отказались, однако, встретиться все вместе с прессой, как это было после предыдущего заседания. На этот раз Горбачеву пришлось предстать перед камерами и журналистами одному.

Он даже не пытался скрыть своего разочарования и заметил, что руководители республик отступили от союзного договора.

Это отступление было окончательным. Государственный совет больше не собирался.

XXII Coup de grace [109]

Россия никогда не будет инициатором развала Союза.

Борис Ельцин, 18 октября 1991 г.

Три республики, которые выступали учредителями СССР, приостановили процесс стихийного распада того общего пространства, в котором живут наши народы.

Найдена единственно возможная формула совместной жизни в новых условиях — содружество независимых государств. В соглашении констатируется, что СССР прекращает свое существование.

Борис Ельцин, 12 декабря 1991 г.

Я не знаю, почему за спиной президента решили проигнорировать Союзный договор… Думаю, что из тупика переговоров с Украиной можно было найти выход, например, ассоциированное членство. «Украинский момент» был… использован руководителями России.

Михаил Горбачев, 12 декабря 1991 г.

Хотя 25 ноября и было объявлено, что проект союзного договора разослан в парламенты различных республик для обсуждения, сообщение служило лишь ширмой, дабы не объявлять, что встреча зашла в тупик. Горбачев, даром что стремился изо всех сил как можно быстрее завершить процесс, также не желал соглашаться с решением, которое основательно подрывало власть центра, а его самого лишало крупного поста. Руководителям республик (и Ельцину в особенности) так спешить было незачем: до тех пор, пока им не выяснить наверняка, что предпримет Украина, трудно было определить, какого рода объединение окажется приемлемым.

Украина делает выбор

На 1 декабря 1991 года был назначен референдум по декларации независимости, провозглашенной украинским Верховным Советом, и следом на тот же день назначили выборы первого президента Украины. До августовской попытки переворота поддержка украинской независимости в республике была далеко не всеобщей, за исключением ее западных областей. Когда весною я приезжал в Киев, большинство политических обозревателей полагали, что народ выскажется против независимости, если выбирать придется между нею и союзным договором, который признает суверенитет Украины. В конце концов» в марте большинство проголосовало за сохранение Союза.