Смерть, как непроверенный слух (ЛП)

Он широко открыл глаза и сделал паузу. Нагнулся ко мне через стол и громким шепотом добавил:

- Ненавидят Тито только четники и усташи, наша эмиграция за границей и внутренние предатели! Было б неплохо, если бы ты время от времени, на досуге, когда будешь приезжать в Сараево, заходил на чашечку кофе. А если услышишь, случайно, что-нибудь такое, какой-нибудь чудовищный умысел против системы, можно и по телефону.

- Как это так по телефону?

- Для того, парень, телефон и придумали, чтобы свой своему мог сообщить важную новость!

- Конечно, - сказал я и, так и не выпив кофе, и, с паспортом в руке, который к тому времени уже принесли из отдела регистрации, пошел к отцу, в Исполнительный комитет республики Боснии и Герцеговины.

В ярости бросил паспорт отцу на стол и сказал:

- Там эти твои хотят сделать из меня доносчика. Я еду на режиссера учиться, а не в полицейскую академию.

- Кто? Что? Да я им сейчас бошки поотрываю! - сказал мне без промедления отец.

Его секретарша сразу же позвонила Юсуфу Камеричу, тогдашнему шефу сараевского МВД, и отец сказал:

- Я посылаю сына в Прагу учиться не на шпиона, а на режиссера - так какого хрена?!? - Мало вам, что он едет за границу без стипендии и я должен тратить сенкино наследство, так вы еще хотите из него доносчика сделать! Не дам вам парня!

- Успокойся, Мутица, ситуация сейчас напряженная.

- Какая такая, Юса, напряженная ситуация, не говори глупостей, как может быть ситуация напряженная, когда уже сколько лет ничего не меняется? Оставьте моего мальчишку в покое!

Придя от неподобающей бесцеремонности органов внутренних дел в состояние смятения, отец пришел домой несколько подшофе. Вместе с ним пришел и тот самый Камерич, тем самым оправдывая перед мамой папино пьянство.

- Опять ты напился!?

- Напился, как тут не напиться, представь, они хотели из Эмира сделать доносчика!

- Не преувеличивай, Мутица, не так уж прямо все и было!

- Нету вам больше ни в чем веры!

- Ну, Сенка, раз уж Мутица мне не верит, поверь хоть ты! Пока я на должности, никто в сторону вашего пацана даже не посмотрит!

Мне этот Камерич нравился. До полицейской службы он работал директором городского коммунального хозяйства и водил нас в один закрытый плавательный бассейн. Который, на самом деле был баней турецкой еще постройки, позже переделанной в бассейн.

Той ночью отец проводил Юсуфа Камерича до Титовой улицы и заодно повел выгулять нашего пса Пикси. Этим чаще всего занимался именно отец, к тому же прогулка с Пикси была хорошим поводом для дальнейших ночных похождений. Обычно отец, после прогулки, доводил Пикси только до дверей, звонил Сенке на седьмой этаж и кричал:

- Сенка, вызови лифт, а я пойду-ка еще маленько разомну ноги!

Тогда Сенка в бигудях открывала дверь и смотрела на испуганного пса, поскуливавшего на полу лифта фирмы "Давид Пайич". На сей раз Мурат поменял концепцию. Пошел он вместе со псом в ресторан "Кварнер". А на самом деле попытался войти в магазин электротоваров, дергая за его двери, думая, что "Кварнер" закрыт. Так и не дошло до него, что он просто проскочил мимо дверей этого замечательного сараевского заведения, находившегося как раз около "Электротехны". Долго стоял в ту ночь мой расстроенный отец, пытаясь понять отчего это "Кварнер" закрыт, хотя еще только полдвенадцатого? А так ведь радовался, что можно пропустить "еще по одной"... Вернулся он домой. Не пошел в другую кафану. Не было у него на плечах следов побелки от сараевских фасадов, и это стало маленьким праздником для нас с мамой.

Встречаясь с серьезными препятствиями, отец мой переставал пить.

Поскольку мне было непросто в это поверить, я вообразил, что это наверное алкоголь решил держаться подальше от моего отца. Мама называла отца "фыркающей печкой", потому что похож он был на печь, которая разгоралась легко, прямо как мой отец. А растопившись, так же быстро и остывала. Даже события, связанные с полоумной твердолобостью директора Сараевского телевидения, не могли ни отвратить его от пьянства, ни подтолкнуть к нему. Тогда я пришел к выводу, что для отучения отца от алкоголя надо применить новый подход. Нужно было отучить алкоголь от посещения моего отца. Тут необходим был какой-нибудь серьезный случай из жизни, который можно было бы вытаскивать из рукава всякий раз, когда все эти навязчивые лекции из мировой истории вызывали бы в моем отце бурю эмоций. Что стало бы значительным вкладом в дело борьбы за трезвость на территории СФР Югославии.

Никак не получалось ему выбить для меня стипендию от Телевидения Сараево. Тогдашний его директор, некий Койович, просто не знал куда ему деться от "фыркающей печки". Мурат пытался убедить его и словесно, и через приятелей. Говорил он:

- Он просто идиот. Если мой парень выдержал экзамен и был выбран среди двухсот пятидесяти других кандидатов со всего мира, то это что-нибудь да значит для Сараево и Югославии!

Как член Союза Коммунистов Югославии, Мурат знал, как выразить свой альтруистический подход: