Читаем Смерть как сон полностью

…Четыре самые поздние картины серии, увидевшие свет в последние полгода, были проданы по рекордным ценам. Последнее произведение, озаглавленное просто «Номер девятнадцать», стало собственностью японского бизнесмена Ходаи Такаги и обошлось ему в один миллион двести тысяч фунтов стерлингов. Наш музей бесконечно благодарен господину Такаги за любезное разрешение выставить три из принадлежащих ему работ серии в рамках настоящей экспозиции. Что же до автора «Спящих женщин», то он, как мы уже говорили, хранит свое инкогнито. Эксклюзивные права на продажу его произведений принадлежат Кристоферу Вингейту, Нью-Йорк, США.

Я в очередной раз окинула взором собравшихся и вдруг встревожилась – все они стояли как статуи, молча глядя на выставленные в зале картины. Обнаженные женщины. Спящие. Возможно, мертвые. Я повидала на своем веку столько мертвых женщин, что этому мог бы позавидовать любой патологоанатом. И многие из них представали перед объективом моей камеры без одежды, которая была либо посечена осколками артиллерийских снарядов, либо уничтожена огнем пожарищ, либо сорвана насильниками в военных мундирах. В моем архиве значилось несколько сотен подобных снимков… несколько сотен разных ликов смерти, каждый из которых намертво впечатался в мою память. Казалось бы, мне не привыкать. И все же странный зал, странные картины, странные люди – все это вызывало в моей душе тревожные предчувствия. Мои фотографии с истерзанными женскими телами несли в себе мощный заряд отвращения к насилию и войнам. Но что-то подсказывало мне, что неизвестный художник, автор «Обнаженных в состоянии покоя», ставил перед собой иные задачи.

Я с трудом перевела дыхание и переступила порог зала.

Мое появление не осталось незамеченным и вызвало едва уловимую волну движения, прокатившуюся по залу. Словно в тихий омут бросили мелкий камешек, вызвавший к жизни легкую рябь. Женщина – да к тому же еще и европейской наружности – явно помешала. Как будто все они вдруг разом устыдились того, что делают в этой комнате. Спокойно и твердо встречая бросаемые на меня исподтишка взгляды, я приблизилась к той из картин, около которой толклось меньше всего мужчин.

В следующую секунду, моментально забыв о веселых и праздничных китайских акварелях, я испытала настоящий шок. И дело было не в том, что произведение несло на себе явные черты европейского стиля. Не в силах вздохнуть и шевельнуться, я тупо разглядывала холст, на котором была изображена обнаженная женщина в ванне. Опять-таки не азиатка. И моложе меня лет на десять. Ее поза – в особенности безвольно свесившаяся через эмалированный край рука – живо напомнила мне «Смерть Марата» – шедевр, который я, к стыду своему, видела лишь на обложке детской настольной игры. Впрочем, эту женщину писали под другим ракурсом, представив взору зрителя и грудь, и «холм Венеры». Глаза ее были закрыты, лицо излучало покой, и все же я не могла определить, на что это больше походило – на сон или на смерть. Цвет тела был неестественно белым – кожа отливала алебастром. На секунду мне вдруг показалось, что, если эту женщину перевернуть на живот, моему взору предстанет побагровевшая от притока крови спина…

Почувствовав позади себя неуловимое движение, я нарочито неторопливо перешла к следующему полотну. Это была уже другая женщина, и лежала она на плетеной кровати, точнее, на постеленной вместо простыни плетеной циновке. Полуоткрытые глаза ее, казалось, смотрели куда-то за мое плечо тем самым остановившимся взглядом, на который я много раз натыкалась в стенах полевых моргов и у кромки наспех вырытых братских могил… Даю руку на отсечение, эта женщина выглядела, как мертвая. Не факт, что она действительно была мертва, но художник, безусловно, четко представлял себе, как именно следует изображать смерть.

И снова я почувствовала, как за моей спиной смыкаются молчаливые ряды. Едва различимый в полной тишине шорох туфель, слабо угадываемый шелест одежды, легкое, как перышко, дуновение чьего-то прерывистого дыхания. Может быть, они следили за моей реакцией на увиденное? Женщина, запечатленная на картине, выглядела абсолютно беззащитной. И даже если она мертвая, кто сказал, что мертвые сраму не имут? Жадно скользящие по ее нагому телу взгляды этих румяных офисных клерков сильно смахивали на надругательство над телом погибшего, на последнее и самое оскорбительное унижение. Еще в далекой древности человек изобрел такую простую вещь, как посмертные покровы. Усопший имеет право на неприкосновенность! Точно так же как живой человек имеет право справлять нужду вдали от посторонних глаз. Все нормальные люди воспитаны на чувстве уважения к мертвым – не столько к их телам, сколько к памяти о них…

Перейти на страницу:

Все книги серии The International Bestseller

Одержимый
Одержимый

Возлюбленная журналиста Ната Киндла, работавшая в Кремниевой долине, несколько лет назад погибла при загадочных обстоятельствах.Полиция так и не сумела понять, было ли это убийством…Но однажды Нат, сидящий в кафе, получает странную записку, автор которой советует ему немедленно выйти на улицу. И стоит ему покинуть помещение, как в кафе гремит чудовищный взрыв.Самое же поразительное – предупреждение написано… почерком его погибшей любимой!Неужели она жива?Почему скрывается? И главное – откуда знала о взрыве в кафе?Нат начинает задавать вопросы.Но чем ближе он подбирается к истине, тем большей опасности подвергает собственную жизнь…

Александр Гедеон , Александр и Евгения Гедеон , Владимир Василенко , Гедеон , Дмитрий Серебряков

Фантастика / Приключения / Детективы / Путешествия и география / Фантастика: прочее
Благородный топор. Петербургская мистерия
Благородный топор. Петербургская мистерия

Санкт-Петербург, студеная зима 1867 года. В Петровском парке найдены два трупа: в чемодане тело карлика с рассеченной головой, на суку ближайшего дерева — мужик с окровавленным топором за поясом. Казалось бы, связь убийства и самоубийства очевидна… Однако когда за дело берется дознаватель Порфирий Петрович — наш старый знакомый по самому «раскрученному» роману Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание», — все оказывается не так однозначно. Дело будет раскрыто, но ради этого российскому Пуаро придется спуститься на самое дно общества, и постепенно он поднимется из среды борделей, кабаков и ломбардов в благородные сферы, где царит утонченный, и оттого особенно отвратительный порок.Блестящая стилизация криминально-сентиментальной литературы XIX века в превосходном переводе А. Шабрина станет изысканным подарком для самого искушенного ценителя классического детектива.

Р. Н. Моррис

Детективы / Триллер / Триллеры

Похожие книги

Развод и девичья фамилия
Развод и девичья фамилия

Прошло больше года, как Кира разошлась с мужем Сергеем. Пятнадцать лет назад, когда их любовь горела, как подожженный бикфордов шнур, немыслимо было представить, что эти двое могут развестись. Их сын Тим до сих пор не смирился и мечтает их помирить. И вот случай представился, ужасный случай! На лестничной клетке перед квартирой Киры кто-то застрелил ее шефа, главного редактора журнала "Старая площадь". Кира была его замом. Шеф шел к ней поговорить о чем-то секретном и важном… Милиция, похоже, заподозрила в убийстве Киру, а ее сын вызвал на подмогу отца. Сергей примчался немедленно. И он обязательно сделает все, чтобы уберечь от беды пусть и бывшую, но все еще любимую жену…

Елизавета Соболянская , Натаэль Зика , Татьяна Витальевна Устинова , Татьяна Устинова

Детективы / Остросюжетные любовные романы / Современные любовные романы / Самиздат, сетевая литература / Прочие Детективы / Романы
Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
Бюро гадких услуг
Бюро гадких услуг

Вот ведь каким обманчивым может быть внешний вид – незнакомым людям Люся и Василиса, подружки-веселушки, дамы преклонного возраста, но непреклонных характеров, кажутся смешными и даже глуповатыми. А между тем на их счету уже не одно раскрытое преступление. Во всяком случае, они так считают и называют себя матерыми сыщицами. Но, как говорится, и на старуху бывает проруха. Василиса здорово "лоханулась" – одна хитрая особа выманила у нее кучу денег. Рыдать эта непреклонная женщина не стала, а вместе с подругой начала свое расследование – мошенницу-то надо найти, деньги вернуть и прекратить преступный промысел. Только тернист и опасен путь отважных сыщиц. И усеян... трупами!

Маргарита Эдуардовна Южина , Маргарита Южина

Детективы / Иронический детектив, дамский детективный роман / Иронические детективы