Смерть хлыща

Дорога, ведущая из Лейм-Хорса, не заканчивалась на ранчо «Бар Джей-Эр», а тянулась вперед и вверх еще добрых три мили, пока не утыкалась в речку Фиштейл. Там у речки и раскинулось ранчо-гостиница Билла Фарнэма. Не слишком большое, но прекрасно обставленное, если, конечно, не сравнивать его с коттеджем Лили. Одновременно на ранчо могут проживать не более шести постояльцев. За несколько дней до гибели Броделла один парень из Спокейна сломал руку и отбыл домой, поэтому сейчас на ранчо оставалось всего четверо: доктор Эймори с женой и пара из Денвера. Мистер Фарнэм не был женат, поэтому помогали ему по гостинице кухарка, горничная и пара ковбоев – Берт Мейджи и Сэм Пикок. Коттеджей на ранчо не возводили, так что жили все в одном бревенчатом доме с флигелями на краях и посередине, общей площадью с пол-акра. Конюшня и скотный двор находились поодаль от речки, за небольшой сосновой рощей.

Остановив фургончик под двумя раскидистыми елями, я вылез. Ни у реки, ни возле самого дома не было ни души. Подойдя, к террасе, я пропел:

– Есть кто дома?

Женский голос сказал, чтобы я заходил, и я послушался. Комната, в которую я вошел, была раза в два меньше гостиной Лили, а посередине на ковре возлежала рыжеволосая женщина, подложив под голову и спину несколько подушек. Когда я приблизился, она отложила в сторону журнал, зевнула и сказала:

– Я узнала вас по голосу.

Я остановился шагах в четырех от нее и вежливо осведомился, не потревожил ли ее сон. Она ответила, что нет, пояснив, что спит по ночам, а потом добавила:

– Пожалуйста, не обращайте на меня внимания. Опускать юбку мне лень, а брюки я терпеть не могу. – Она сладко зевнула. – Если вы пришли не ко мне, то вам не повезло. Остальные еще на рассвете переправились через речку, чтобы поохотиться в горах на лося, и я не знаю, когда они вернутся. А вы до сих пор… вы все еще пытаетесь вызволить своего друга из тюрьмы?

– Надо же хоть чем-то заняться.

– Может быть, мне опустить юбку?

– Нет, не надо.

– Но если вы вдруг пришли ко мне, то я вас слушаю.

Я улыбнулся, чтобы показать свое расположение.

– На самом деле, миссис Эймори, я пришел вовсе не к кому-либо. Я хотел только сказать Биллу, что оставлю машину здесь, пока схожу на Тетеревиную гряду. Если он придет до моего возвращения, передайте ему, ладно?

– Конечно, только он не вернется так рано, – она смахнула с виска прядь рыжих волос. – Там убили Броделла, да?

Я ответил, что да, и двинулся к двери, но на голос миссис Эймори обернулся.

– Я здесь единственная, кто вас поддерживает. Остальные уверены, что этот… как его зовут…

– Грив, Харвей Грив.

Она кивнула.

– Да. Они уверены, что он убил Броделла. Я же сразу поняла, что вы человек умный и знаете, что делаете. Поэтому хочу пожелать вам удачи.

Я поблагодарил ее и вышел.

Я знал Тетеревиную гряду, потому что лучшего места для сбора черники было просто не сыскать. Мы частенько ходили туда с Лили иногда за черникой, а иногда для того, чтобы поохотиться на тетеревов. Откормленные отборной черникой тетерева не уступали по вкусу пище, которую готовил сам Фриц. Правда, отстреливать тетеревов было запрещено, поэтому мы не слишком увлекались охотой и за два дня до смерти Броделла – с Лили, Дианой Кейдани и Уэйдом Уорти собирали на гряде ягоды, а не охотились.

Конечно, я мог добраться туда и от ранчо Лили, но это было дольше, да и часть пути пролегала по труднопреодолимой местности. От ранчо же Фарнэма до гряды было почти рукой подать, около мили. Мне предстояло обогнуть конюшню и скотный двор, спуститься по пологому склону, поросшему елями, пробраться через усыпанную обломками скал ложбину и затем вскарабкаться на гряду по косогору, густо заросшему юккой. Заросли юкки, иссушенной безжалостным августовским солнцем, доставили мне немало хлопот, норовя заплести мне ноги. Преодолев их и не дойдя ярдов пятьдесят до гребня, я взял левее и зашагал вдоль гряды, высматривая какие-нибудь следы, которые подсказали бы мне, где убили Броделла. Следопыт из меня неважный, но место, где целый отряд полицейских осматривал труп, бед особого труда должен был опознать даже горожанин. Первое, что я увидел и что могло с таким же успехом встретиться мне на Херальд-сквер, была кровь. Бурое пятно я разглядел на поверхности валуна, а потом заметил и узкую полоску, тянувшуюся от него вниз по склону. За валуном росли кусты черники – там, стало быть, и стоял бедолага, когда его подстрелили.