Смерть хлыща

Лили пообещала, что не убежит, и вышла. Я поставил поднос на стол в пределах досягаемости Вульфа. Он тут же схватил бутылочку, придирчиво осмотрел этикетку – «Горная пивоварня Батте», – откупорил и вылил пиво в стакан.

– Оно вполне приличное, – высказался я. – Здесь есть другой сорт, в который, по-моему, добавляют медь.

Вульф подождал, пока пена не осядет до нужного уровня, пригубил, скорчил гримасу, одним глотком осушил стакан и облизал губы.

– Я предпочел бы лечь спать, – изрек он. – Вряд ли мой мозг сможет функционировать должным образом, но я все же попытаюсь. Я получил твое письмо.

– Я так и подумал, когда увидел, что вы выкарабкиваетесь из такси.

– Письмо пришло позавчера, в понедельник. Я не сумел составить полное представление о происходящем. Мне потребовались дополнительные сведения, и я сделал три звонка. Третий из тех, кому я позвонил, мистер Оливер Макфарланд… Ты помнишь его?

– Конечно.

– Он вызвался помочь. Он владеет рядом банков и приисков в этом районе. По его просьбе мне позвонил вчера днем генеральный прокурор Монтаны. Если дело и впрямь обстоит так, как он мне изложил, то тебе лучше упаковать вещи и вернуться со мной в Нью-Йорк.

Я кивнул.

– Я этого и ожидал, когда увидел вас в такси. Мне понадобится время, чтобы ознакомить вас со всеми фактами, а в одной из соседних комнат есть более вместительное и удобное кресло. Если вы освободите то, в котором сидите, то я его заменю. Я испытываю такое же неудобство, глядя на ваши мучения, как и вы сами.

Вульф попытался привстать, но его ляжки настолько протиснулись под подлокотники кресла, что кресло поднялось вместе с ним. Вульф рывком отодрал его, а я подхватил кресло и пронес его через весь коридор в гостиную. Лили сидела у камина в обществе Дианы и Уэйда Уорти и, должно быть, рассказывала о том, что за гость к нам пожаловал. Увидев меня, она сказала:

– Мне следовало сообразить. Возьми вон то.

И указала на кресло возле книжных полок, на которое я и сам нацелился. Огромное, с сиденьем, обтянутым оленьей шкурой. Я перевернул его, взвалил себе на голову и отправился в обратный путь. За время моего отсутствия бутылочка опустела, так что, опустив свою ношу на пол, и прогулялся на кухню и принес еще одну; сам же плеснул себе молока и со стаканом в руке уселся в свое кресло. Теперь, когда сидеть было удобнее, Вульф заметно оживился.

– Сначала я обрисую вам костяк, – сказал я, – а мясо будем наживлять по мере необходимости. Если мои высказывания покажутся вам излишне резкими, то это потому, что я в отпуске за свой счет. Итак: во-первых, я не думаю, что вы приехали лишь затем, чтобы вытащить меня отсюда. Вы знаете меня не хуже, чем я вас. Я написал, что готов поставить пятьдесят против одного на невиновность Харвея, а вы знаете, что я никогда так не рискую, если не абсолютно уверен в своей правоте. Я думаю, что вы приехали для того, чтобы услышать факты в моем изложении и ускорить ход событий. Генеральный прокурор, наверное, сказал вам, что дочь Харвея весной родила и призналась Харвею и Кэрол, его жене, что отец ребенка – Филип Броделл. Это хлыщ, который прошлым летом жил на одном из соседних ранчо. Через короткое время слух пронесся по всей округе.

– Так. Все это твердо установлено?

– Да. Этим летом Броделл заявился в понедельник, двадцать второго июля. Три дня спустя…

– Я перебью. Хотя ты и в отпуске за свой счет. В четверг днем, часа в три он в одиночку отправился в горы за ягодами. Когда он не вернулся к ужину, на ранчо забеспокоились, а когда стало темнеть, организовали поиски. Его излюбленные места были известны. Примерно в половине десятого некий Сэмюэль Пикок обнаружил его тело возле валуна. Он был ранен дважды – в плечо и в шею. Пули найти не удалось, но, судя по характеру ранений, стреляли из ружья. Врачи заключили, что смерть наступила между тремя и шестью. Первое время установлено твердо, поскольку в три часа четверо свидетелей видели Броделла живым; второе время, по все видимости, тоже вычислено правильно. Все верно?

– Да. – Я отхлебнул молока. – Представляю, сколько времени вы потратили на этот разговор. Надеюсь, он позвонил не за ваш счет?

– Нет. Но я задавал очень много вопросов. Ты не отрицаешь, что у мистера Грива имелись серьезные причины для того, чтобы желать смерти мистера Броделла?

– Конечно, нет.

– Тогда о том, была ли у него возможность убить. Алиби, начиная уже с часа дня, у него нет. Он утверждает, что провел все это время в седле, разыскивая отбившийся от стада скот, но подтвердить его слова некому, поскольку он ездил в одиночку. Лошадь вполне могла доставить его к району, где случилось убийство. Возражения?

– Нет.

– Тогда об оружии. Мистер Грив мог воспользоваться тремя ружьями. Два он держит в доме, а одно висит в общежитии работников ранчо. Возражения?

– Есть, но они не убедят ни вас, ни присяжных. Его жена и дочь уверяют, что оба ружья оставались в доме, а Мел Фокс тоже говорит, что его ружье было на месте. Что касается жены и дочери, так от них иных показаний никто и не ожидает, а Мел тоже отлучался.