Смерть хлыща

– Чтобы поспособствовать торжеству правосудия. Оправдать невинного. Теперь о Джессапе. Чтобы лучше понять его натуру, вам следует знать, что родился он в Монтане, ему сорок один год и у него трое детей, в которых он души не чает. Окончил университет Монтаны, что в городе Миссула. В отчете я не упомянул слова Лютера Доусона, который сказал, что Джессап всегда мечтал стать судьей и… А вот и он.

Поскольку, как я уже говорил, я развернул машину, нам не пришлось выпячивать шеи, чтобы увидеть «форд», который вынырнул из-за холма и теперь трясся вдоль каньона. Ярдах в двадцати от нас машина остановилась, потом снова поползла вперед, развернулась и поравнялась с нашей. Джессап вылез, кивнул мне, подошел к задней дверце, сказал: «Я Том Джессап» – и протянул руку.

Сперва мне показалось, что Вульф подложит мне свинью и проявит свой нрав, но он протянул руку, сказал: «Я Ниро Вульф» – и допустил физический контакт. Джессап заметил, что наша машина более вместительна, чем его «форд», мы с этим согласились, и он начал огибать ее с другой стороны. Я открыл переднюю дверцу. Джессап понял намек и забрался на переднее сиденье.

– Я приехал, чтобы выслушать мистера Вульфа, – обратился он ко мне, – но сначала хотел бы кое-что уточнить. Вчера вы сказали, что не знаете, почему одно важное лицо интересуется этим делом, теперь же выясняется, что… Словом, вы ввели меня в заблуждение, да?

– Теперь послушайте вы, – сказал я. – Вместо того, чтобы набрасываться на меня с упреками, вы могли бы просто спросить. И я бы ответил, что понятия не имел о вмешательстве мистера Вульфа до вчерашнего вечера, когда увидел, как он выбирается из такси. В доказательство правдивости своих слов приведу такой аргумент: знай я наперед о приезде мистера Вульфа, я бы безусловно отправился встречать его – если не в Хелену, то хотя бы в Тимбербург. Впрочем, сейчас это не столь важно, поскольку вы подозреваете, что отчет потребовался генеральному прокурору именно для мистера Вульфа.

– Не подозреваю, а знаю. – Джессап развернулся и посмотрел на Вульфа. – Мистер Вульф, я поставлен здесь для того, чтобы блюсти закон. Высшее должностное лицо обратилось ко мне с просьбой отнестись к вам с пониманием, а также…

– Разве он не попросил, чтобы вы оказали мне содействие?

– Возможно. Но я стараюсь прежде всего выполнять свой долг перед избирателями. Буду с вами откровенен. Никогда прежде генеральный прокурор не обращался ко мне с подобной просьбой. Поэтому, если не возникнет крайняя необходимость, мне бы не хотелось ему отказывать. В свою очередь, я прошу вас быть со мной откровенным. Скажите, какой рычаг вы использовали, чтобы убедить мистера Вила обратиться ко мне.

Вульф кивнул.

– Я вполне понимаю, чем вызван ваш вопрос, и многие представители закона на вашем месте даже не удосужились бы его задать. Мистер Вил называл какие-либо имена?

– Только ваше… и мистера Гудвина.

– Тогда я не смогу полностью сравняться с вами в откровенности. «Рычаг» – слишком сильно сказано. У меня нет никаких связей в Монтане – ни политических, ни профессиональных, ни даже личных, но один мой нью-йоркский знакомый всеми этими связями обладает. И при этом хорошо ко мне расположен. Поскольку мистер Вил умолчал про него, я тоже не стану называть его имя, но человек он честный, достойный и обязательный. Думаю, что он просто обратился к мистеру Вилу с просьбой. И уж совершенно убежден, что он не использовал никаких рычагов. Впрочем, я не уверен, готовы ли вы поверить мне на слово, поскольку вы меня не знаете.

– Я знаю вашу репутацию. Как и большинство других людей, даже в нашей глубинке. Я звонил двоим коллегам в Нью-Йорк, и они мне сказали, что ваше слово очень весомо, но каждый, кто имеет с вами дело, должен точно знать формулировку этого слова.

Уголок рта Вульфа еле заметно приподнялся – у него это означало улыбку.

– Подобное скорее может относиться к дельфийскому оракулу. Скажите, как мне сформулировать мое слово, чтобы оно удовлетворило вас?

– Может быть, вы все-таки назовете его? Только между нами.

– Нет. Раз мистер Вил его не назвал, я тем более не могу. – Вульф наклонил голову. – Вопрос, мистер Джессап. Почему вы не спрашиваете, какое содействие от вас требуется? Возможно, что вы согласились бы пойти мне навстречу и без просьбы мистера Вила.

– Хорошо. Что вам от меня требуется?

Вульф закрыл глаза, потом открыл их.

– Я хочу, чтобы мне не чинили препятствий в расследовании. Мистер Гудвин безуспешно пытался пробиться через завесу молчания в течение десяти дней. У него не нашлось не то что рычага, но даже точки опоры. Даже адвокат, нанятый мисс Роуэн для защиты обвиняемого, убежден, что мистер Грив виновен.

– Это не просто убеждение, а логическое заключение, основанное на уликах.