Смерть хлыща

Снаружи было темно, хоть глаз выколи. Падавший из окон кабинета Вуди свет помог нам преодолеть первые двадцать ярдов, потом мы завернули за угол и оказались в кромешном мраке. Луна и звезды скрылись за тучами, так что остаток пути мы прошли едва ли не на ощупь. Других машин рядом с нашим фургончиком не было. Ключ от замка зажигания я прихватил с собой, а дверцы запирать не стал, так что сначала, руководствуясь правилами элементарной вежливости, я распахнул дверцу перед Вульфом. При этом зажглась лампочка освещения салона, которая принесла нам долгожданный свет. И не только свет, но и чрезвычайно неприятную неожиданность. На заднем сиденье. Вернее, частично на сиденье. Голова и ноги свешивались вниз.

Вульф посмотрел на меня, и я открыл дверцу пошире. Я не хотел ни к чему прикасаться, но оставалась надежда; а вдруг он еще дышит? Поэтому я подпер дверцу спиной, а сам наклонился к нему. Проще всего было бы положить ему на ноздри пушинку или что-то в этом роде, но у меня ничего подобного под рукой не оказалось, и я взял его за запястье. Пульс не прощупывался, но рука была теплая. Не удивительно, ведь какой-то час назад я еще видел его в танцевальном зале. Крови видно не было, лишь на виске багровел кровоподтек. Я осторожно прикоснулся к нему, нащупал рядом глубокую вмятину и выпрямился.

– Не думаю, что он жив, – сказал я. – Я останусь здесь, а вы ступайте назад, к этому чертовому шерифу. Крайне некстати. Пусть захватит врача – там их по меньшей мере двое.

Я вытащил из-под переднего сиденья фонарик, зажег и посветил в направлении прохода между двумя зданиями.

– Вот кратчайший путь. Идите туда.

Я протянул фонарик Вульфу но тот помотал головой и спросил:

– А нельзя ли…

– Сами знаете, что нельзя. Есть один шанс из миллиона что он еще жив, а раз так, то может заговорить. Но вы вовсе не обязаны признаваться Хейту, что это Сэм Пикок. Скажите какой-то неизвестный. Берите.

Вульф взял фонарик и исчез в темноте.

Глава 10

Человеческий мозг напоминает свалку мусора – мой, во всяком случае. После ухода Вульфа следовало срочно обдумать как минимум дюжину разных вариантов; вместо этого мои мозг настойчиво спрашивал: как Лили доберется домой? Едва мне удалось найти приемлемый выход из положения и переключиться на более насущный вопрос, как в проходе загромыхали шаги. Хейт приблизился, заглянул внутрь, повернулся ко мне и спросил:

– Это ваша машина?

Будь в его распоряжении даже целая ночь, вряд ли он придумал бы более глупый вопрос. Как это могла быть моя машина, если моя машина осталась в Нью-Йорке, и Хейт прекрасно это знал?

– Все документы на машину в бардачке, – ответил я. – Врача нашли?

– Полезайте на переднее сиденье, – велел Хейт.

Он переложил фонарик в левую руку, а правую опустил на рукоять пистолета в поясной кобуре.

– Я предпочел бы не прикасаться к машине, – сказал я. – Если бы я хотел смыться, то не стал бы дожидаться вас здесь. Мне не впервой попадать в такое положение. Врача нашли?

– Я приказал вам садиться вперед.

Он вытащил пистолет из кобуры.

– Идите к дьяволу!

Продолжить мужской разговор мы не успел, потому что в проходе послышались торопливо приближающиеся шаги и Хейт направил туда луч фонарика. В тусклом свете я разглядел лысого человечка в яркой спортивной куртке. Это был врач Фрэнк Милхаус, которого я знал в лицо, но знаком с ним не был. Милхаус остановился перед фургончиком и неуверенно оглянулся по сторонам.

– Он в машине, Фрэнк, – сказал Хейт.

Милхаус заглянул внутрь, потом выпрямился и посмотрел на шерифа.

– Что с ним случилось?

– Это ты мне должен сказать, – ответил Хейт.

Врач пыхтя полез внутрь и пристроился поудобнее. Три минуты спустя он выбрался наружу и сказал:

– Ему нанесли по меньшей мере три удара по голове, Думаю, что он мертв, но смогу сказать наверняка… А, вот и он.

Я оглянулся и увидел Эда Уэлча, который подошел, держа в одной руке фонарик, а в другой какой-то черный предмет. Приблизившись к машине, он заглянул внутрь и провозгласил:

– Это Сэм Пикок.

Воздадим должное офицерам полиции округа Монро: мало кто мог сравниться с ними в проницательности. Милхаус взял у помощника шерифа черный предмет, оказавшийся чемоданчиком, извлек из него стетоскоп и снова склонился над телом того, кого наконец официально признали Сэмом Пикоком. Две минуты спустя он выпрямился и возвестил:

– Он мертв.

– Это окончательно? – спросил Хейт.

– Конечно, окончательно. Что может быть окончательное смерти?

– Есть еще следы, кроме ударов по голове?

– Не знаю. – Милхаус убрал стетоскоп в чемоданчик.

– Смерть, безусловно, насильственная, тут сомнений нет, а остальное определит коронер.

– Мы занесем тело внутрь, где вы сможете его осмотреть.

– Не я. Как вам известно, я уже имею печальный опыт и не хотел бы его повторить.

И он зашагал прочь. Хейт что-то сказал ему вслед, но доктор не остановился и вскоре пропал из вида. Хейт повернулся ко мне и процедил:

– Вы арестованы. Садитесь вперед.

– На каком основании? – поинтересовался я.

– Как важный свидетель. Пока хватит и этого. Залезайте.