Смерть Колокольчика

Но тут-то и выяснилось: юный простачок наш на деле — кремень!.. Ты его, заразу, немножко бьёшь дубинкой по суставам, а он лишь крепчает, сверкает глазёнками, пламенеет щёчками оскорблено, и твердит упёрто: «Меня там не было!.. Я этого не делал!.. Как освобожусь — напишу на вас жалобы в газету, и тут всех снимут!..»

Понятно, нам на его смешные угрозы — тьфу!.. Ничего нам все эти крикливые газетёнки не сделают… Но, прямо говоря, достал нас Чеботарь своим тупым запирательством!.. Будь хоть какие-то улики против него… Или хоть уличающие показания подельника… Или хотя бы — желай ГБ обязательно и его голову… Но — ничего!.. На голом месте приходилось с ним работать… Да и ГБ Денис не надобен…

Могли и вовсе отпустить его запросто, но он же, сволочь, своими показаниями доказывал алиби Аврахова, а вот его отпускать — НЕЛЬЗЯ!.. Вот почему обстановка вынуждала нас прессовать Дениса по полной программе…

Однако не получалось что-то!..

…А вот с Павлом что-то стало наклёвываться…

Вдруг наметился в нём этакий внутренний надлом. — словно внутренняя трещинка в металле… Внешне кажется изделие по-прежнему цельным и крепким, но постучишь молотком — и звук получается глуховатый, как у треснутого кувшина…

Стойкость на допросах разная бывает…

Одно дело, когда человек знает про себя, что защищает правое (если и не с позиции общества, то хотя бы с его личной точки зрения!) дело, или что от его твёрдости и мужества зависит доля близких, либо же — судьба некоего значимого для него дела…

И совсем другое — когда причиной его конфликта с законом стал всего лишь некий мелкий шкурный интерес, да ещё и отягощенный столь несмываемым грехом, как убийство влюблённой в него женщины его собственными руками, или хотя бы при его активном соучастии…

В этом случае не только опера терзают, но и собственная совесть, и если не совсем уж толстокож он и бездушен, то измучается под этим тяжким и страшным грузом!..

…Почуяв слабину именно в Аврахове, мы быстренько перестроились, сделав теперь уж его — главным претендентом на «явку с повинной».

Расклад сделали такой.

«В соседней комнате допрашивается твой приятель Денис… Ты же хорошо знаешь Чеботаря: тряпка, слизняк, плакса, ни жизненного опыта за спиною, ни криминального, — с тобой не сравнить… Так вот, почти уж «кольнулся» мальчуган!.. Практически — с вот-вот затребует бумагу и ручку, для собственноручных признательных показаний!.. А что будет там — догадываешься?.. Правильно… Будет вот что: «Убивал — Аврахов, а я лишь- присутствовал, пытаясь ему помешать…»

Вот и пойдёшь «паровозом» по мокрушному делу!.. Сечёшь?!. И знаешь, почему суд ему поверит, а не твоим позднейшим опровержениям?.. Именно потому, что он «сознанку» дал ПЕРВЫМ!.. Да что тебя учить, ты ж — тёртый… Сам всё прекрасно должен понимать!..

А вот ежели ты сейчас, опередив подельника, сдашь Дениса с потрохами, то его последующим показаниям на суде веры не будет ни малейшей… Тем более, что это он же на деле Алку и мочил… Верняк?!. Он, непременно!.. Ты этого сделать не мог, ты — хороший… Но по доброте душевной — стараешься приятеля выгородить, от мокрухи отмазать, вот сам слегка замаранным и смотришься… Ладно, мы тебя понимаем, и даже ценим твою преданность дружбе!.. Ну а теперь — помоги следствию… Да и — себе самому, кстати!.. Не тяни резину, колись на «сознанку», это — в твоих собственных интересах, поверь!..»

И оперативники дружески косились в сторону застывшего на стуле Аврахова, всем своим видом демонстрируя, что после пашиной мамы именно они теперь для него — самые доброжелательные люди на планете!..

Но если честно, то и на этом этапе ни малейшей уверенности в том, что не балду пинаем, у нас не было. И вполне мог Аврахов упереться рогом в отстаивание собственной невиновности, как в соседней комнате упёрся якобы мокрогубый Чеботарь… Ещё долго-долго мог он сражаться, и если не самого себя, то хотя бы Дениса в итоге — спасти от погибели!..

Да чёрт побери, если б он сто пудово убедил нас в собственной невиновности — мы и перед госбезами за него ещё посражались бы!.. У нас ведь — собственное начальство, и собственные служебные интересы… Хотят чекисты честного человека в застенках сгноить — сами пусть и гноят, но — без нашего содействия!..

Что у нас против Аврахова, конкретно?.. «Ранее судим…» Так добрая четверть взрослого мужского населения Энска когда-либо имела тёрки с законом… Что же, всех таких — и снова под суд?..

Ещё что?.. «Был знаком с убитой…» Тоже ни о чём не говорит, мало ли кто с кем знаком… И алиби ведь ему Чеботарь по-прежнему обеспечивает, прикрывая своей гривой!..

…Короче, руководивший допросами начальник угрозыска, видя такое, заколебался, а вслед за ним, почуяв слабину начальства, заколебались, сбавив обороты, и опера…

Внешне это никак не проявлялось, допрашивали мы их с прежней яростью, но просто внутри стало куда меньше напора и убеждённости, только и всего…