Смерть консулу! Люцифер

Атака Наполеона на неприятельский центр также кончилась полной неудачей. Пехота Розенберга беспрепятственно подошла к Эслингену с правой стороны, так как внимание маршала Лана, стоявшего перед деревней, было отвлечено войсками Гогенцоллерна, которые надвигались на него тесно сплочённой массой. По приказанию императора, маршал направил против неприятеля всю имевшуюся у него конницу. Но усилия французов оказываются безуспешными против непроницаемого четырёхугольника Гогенцоллерна, плотной стены протянутых штыков и беспрерывного ружейного огня. Тем не менее конница возобновляет приступ; люди и лошади с яростью бросаются вперёд. Но вот падает французский генерал Эспань; уланы и гусары Лихтенштейна врываются в ряды французской конницы и гонят её перед собой.

Наступившие сумерки служат сигналом к прекращению битвы. Разделённые небольшим пространством, стоят оба войска. Отдых одинаково необходим для обеих сторон, так как после крайнего возбуждения ещё больше чувствуется истощение сил. Мёртвая тишина, заменившая оглушительный шум битвы, производит подавляющее впечатление. Только изредка, через долгие промежутки времени, слышатся выстрелы на аванпостах. Асперн объят пламенем. Половина деревни уже сгорела. Среди почерневших стен и тлеющих брёвен лежат груды мёртвых тел. Во власти французов только концы обеих деревень.

Чтобы защитить мост, отнятый у австрийцев, Массена приказал укрепить окопами лесок и маленький остров, лежащий налево от Асперна.

Наполеон не может и не хочет понять, что встретил здесь непреодолимое сопротивление. В течение дня по вновь исправленному понтонному мосту к нему прибыли в Лобау многочисленные подкрепления из Эберсдорфа и Вены; к утру следующего дня большая часть его гвардии должна была собраться между Асперном и Эслингеном.

— Разве у меня мало людей? Могу ли я не одержать победу? — казалось, спрашивал его недовольный взгляд, когда вокруг него заговорили о необходимости отступления, так как никто не верил в прочность моста.

Быстро несёт Дунай в своём неудержимом течении пни, лодки, обломки всякого рода, тяжёлые барки с горючими веществами. Дрожит и качается мост. Волны с шумом заливают его. Солдаты, переходя через него, видят возрастающую опасность, всё сильнее дрожат доски под их ногами. У самых смелых содрогается сердце. Сапёры с минуты на минуту ожидают полного крушения моста. Глубокое уныние начинает овладевать всеми.

Между тем австрийцы радуются победе. Следующий день должен довершить её. Эта надежда утешает их в жертвах, принесённых смерти.

На северной стороне полуразрушенной кладбищенской ограды Асперна стоит Эгберт.

Он прибыл сюда со своими людьми к пяти часам, когда только что начат был штурм французского бруствера. Первая пуля, попавшая в батальон волонтёров, сорвала шляпу с его головы.

— Поздравляю вас, — крикнул ему седовласый полковник. — Пуля коснулась вас, не сделав вам вреда. Это самая верная примета, что на сегодняшний день вы застрахованы от смерти.

Эгберт улыбнулся.

«Неужели и это предзнаменование не имеет никакого значения?» — невольно подумал он.

Ему кажется, что какая-то невидимая рука охраняет его среди горящих домов под градом пуль.

Волонтёры, дважды отброшенные, делают третий приступ. Эгберт и другие офицеры бросаются вперёд с поднятыми саблями, за ними барабанщики и весь отряд.

Французы обращены в бегство.

— Да здравствует Австрия! — воскликнул Гуго. — Друзья, за мной! Не давайте им пощады! Сегодня, с Божьей помощью...

Он недоговорил своей фразы и упал на землю, обливаясь кровью. Пуля поразила его в грудь.

Эгберт видел, как упал его друг. Но у него нет времени для слёз. Суматоха битвы бешено увлекает его за собой. Всё, что потом происходит вокруг него, исчезает и путается перед его глазами, как неясные туманные картины. Сквозь облако дыма видит он ужасы, которые совершаются вокруг него.

Только теперь, когда затих шум битвы, сознание действительности вернулось к нему.

— Вы всё ещё без шляпы! — заметил ему со смехом один из товарищей.

Эгберт машинально поднял солдатскую фуражку, лежавшую на земле, и надел её на свои развевающиеся волосы. Точно тяжёлый камень свалился ему на грудь. Хотя у него нет ни одной раны, но он чувствует боль во всём теле от множества ушибов, шрамов и царапин, полученных в пылу битвы. Бессильно опускается он на земляной вал, изрытый пулями. Слёзы дрожат на его ресницах. Умер его любимый друг! Воображение рисует ему счастливые часы, которые они пережили вместе, их путешествие, шутки, мудрые изречения Гуго. Пропала молодая сила с её стремлением к идеалу и с её блестящими надеждами!

— Вот она война! — с горечью проговорил Эгберт, заливаясь слезами, как будто бы гибель Гуго заключала в себе все ужасы войны, забывая, что помимо него в этот день убиты тысячи людей, из которых многие были также молоды и подавали такие же блестящие надежды, как его друг, и которых жизнь была не менее дорога для их близких.