Смерть консулу! Люцифер

В последнее время он часто видел её. Она стояла на пороге дома, когда он проезжал верхом. На одном смотру перед дворцом Шёнбрунна он неожиданно заметил в толпе зрителей взгляд её задумчивых чёрных глаз, пристально устремлённый на него. Несколько раз встречал он её и на дорожках сада, но всегда на значительном расстоянии, так как Кристель, видимо, боялась подойти к нему. Через несколько дней он сам начал искать встречи с ней и нашёл её под каштаном у маленькой калитки, ведущей в лес. Но влюблённая девушка напрасно ждала от него нежных объяснений; он только хотел собрать у неё некоторые сведения об обитателях дома. Даже не сговорившись с ней, Цамбелли знал, что она ожидает его и что он и сегодня найдёт её на том же месте.

Мрачно собираются тучи над уютным сельским домиком с красной черепичной кровлей, осенённой деревьями. Из-за облаков выглянул последний луч заходящего солнца.

Всё в доме идёт своим обычным порядком. Каждый занят своим делом. Секретарь Армгарт по-прежнему занимает своё место за столом, у которого собралась вся семья к ужину. Гуго привёз его сюда в ту ночь, когда несчастный старик, выдав депешу Стадиона, собирался покончить жизнь самоубийством. В первые недели после своего водворения в Гицинге секретарь жил уединённо в одной из отдалённых комнат дома; старая глухая служанка прислуживала ему. В другое время внезапное исчезновение человека, занимавшего официальное положение, послужило бы поводом к нескончаемым разговорам и расспросам, но теперь все были настолько поглощены предстоящей войной, что едва обратили внимание на этот случай. Между тем управляющий имением Эгберта в Гицинге, у которого было вдоволь всяких дел, очень обрадовался, что у него появился помощник в лице Армгарта, который взял на себя с согласия Эгберта заведование хозяйственными книгами и счетами. Но это был не прежний весёлый и разговорчивый Армгарт: несчастье быстро состарило его; волосы его поседели, на лице появилось постоянное выражение усталости и уныния. Он чувствовал теперь непреодолимое отвращение к картам и даже однажды убежал из комнаты, когда управляющий после тяжёлого рабочего дня предложил ему сыграть партию в вист.

Тяжёлое душевное состояние Армгарта ещё больше усилилось с приездом жены и дочери. Сначала он не хотел показываться им на глаза и когда, наконец, решился выйти к ним, то пугливо отклонил от себя ласки Магдалены, которая со слезами на глазах бросилась ему на шею. Разговаривая с нею, он несколько раз в рассеянности называл её «многоуважаемая фрейлейн», так что она с испугом смотрела на него, думая, что он помешался.

Магдалена объясняла его состояние сильными нравственными потрясениями. Вслед за вторжением неприятеля в столицу и похоронами весёлого Гуго, который был всегда любимцем старика, Дероне привёз к ним умирающего Эгберта. Дни и ночи просиживал Армгарт у постели больного с отчаянием в сердце. Выздоровление Эгберта было большой отрадой для опечаленной семьи после стольких тяжёлых дней. Но скоро их постигло новое горе — полная неизвестность о судьбе графа Вольфсегга. Бывший секретарь его, казалось, не находил себе места от беспокойства; точно тень бродил он по дому из угла в угол. То он избегал встречи с Магдаленой, то без всякого повода осыпал её ласками, заливаясь слезами. С женой он вёл длинные, таинственные беседы, при этом запирал двери на ключ из боязни, чтобы его не подслушали. Всё это повторялось почти изо дня в день, так что Магдалена наконец привыкла к странностям своего отца и не придавала им особенного значения. Всё больше и больше мысли её и чувства обращались к любимому человеку. Мужественно вынесла она все испытания, посланные ей судьбой; в её походке и манерах ещё больше, чем прежде, сказывалась та уверенность в свои силы, которая так успокоительно действовала на Эгберта.

Армгарты удалились тотчас после ужина. Магдалена осталась наедине с Эгбертом.

Она стояла у открытого окна и задумчиво смотрела на Эгберта своими добрыми, любящими глазами. Заботы и бессонные ночи не тронули ни одной линии её хорошенького, слегка побледневшего лица. Её густые, волнистые волосы падали золотистыми локонами на плечи. Чёрное платье и чёрный газовый платок представляли резкий контраст с нежной окраской её лица и светло-русыми волосами.

Эгберт, сидя у стола между двумя свечами, описал ей свою прогулку с Дероне и встречу с молодым незнакомцем.

— Может быть, я ошибаюсь, — заметил он, окончив рассказ, — но мне показалось, что сегодня Кристель чем-то сильно взволнована.

Ему не хотелось говорить Магдалене, что предостережения Дероне побудили его обратить внимание на Кристель.

Магдалена засмеялась.

— Она действительно не отличалась сегодня особой ловкостью, — ответила она, — но вы смотрели на неё такими строгими глазами, что на её месте и у меня пропал бы аппетит. Я очень рада, что вы мне объяснили, в чём дело, а то я думала, что Кристель сделала что-нибудь дурное.