Смерть Кощея

Слово «кхонас», оставленное ЛНМом непереведенным, меня, надо сказать, озадачило. Речь явно шла о каком-то местном правителе или иной большой шишке, но я даже не был уверен, с большой или с маленькой буквы следует его писать. Имя это или титул?

Да, само слово казалось родственным и созвучным одновременно и славянскому «князю», и скандинавскому «конунгу» (скукожившемуся до «king» в английском языке), и тюркскому «хану». А при толике воображения — даже римскому «консулу». Но чтобы в какой-то конкретной стране в определенный период истории верховного правителя звали именно так — вспомнить не мог, хоть убейте. Хотя ни на память, ни на успеваемость вроде не жаловался.

— Небось, если такой продать, — продолжал главарь, возвращая меня с эмпиреев на грешную землю, — можно не меньше зимы жить, голода не зная. Одному, во всяком случае. А нам всем… ну, хотя бы луну-другую.

Я на ходу сообразил, что под «зимой» и «луной» в данном случае подразумеваются соответственно год и месяц. По крайней мере, принятые здесь близкие эквиваленты этих понятий.

— Ну а что делать? — теперь главарю приспичило поговорить «за жизнь». — Земля эта треклятая не прокормит, сколько на ней ни горбаться. Я вот тоже раньше горбатился. Пока до меня не дошло, что только время зря теряю. И что в этом мире как раз те не голодают, кто своим временем дорожат. Настолько дорожат, что сами спину не гнут ни разу. Тот же кхонас со своими чадами, шлюхами и рубаками, которые их всех охраняют. Вот и я тоже… не хочу голодать. Надеюсь, мы поняли друг друга?

Я не стал отвечать… вслух, во всяком случае. Сообразил, что последний вопрос был риторическим. И уж, по крайней мере, я понял, как понимает ситуацию главарь. Я-де так сильно хочу избежать домогательств со стороны дурковатого Руди, что ради этого не стану возражать против реквизиции меча. Ну а если буду, то главарь все равно меч заберет, зато Рудю этого сдерживать уже не будет. Типа, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Знаем! Классика…

Оказалось, что обсуждением судьбы моего меча темы для нашего с главарем разговора не исчерпывались. Отложив оружие в сторону, разбойничий предводитель покрутил передо мной еще одним трофеем, захваченным при моем пленении. Пультиком для возвращения в мое время.

Как я мельком успел заметить, уровень синхронизации перевалил уже за тридцать процентов. Но в нынешнем положении это утешало слабо.

— Спрашиваю только одно, — произнес главарь, поигрывая пультиком, — что… это… такое? Никогда не видел таких вещиц. Она светится изнутри, как будто в ней горит огонь. И свет этот складывается в какие-то руны. Что это? Что-то колдовское?

Голос его дрогнул на последних словах, чем весьма меня порадовал. Похоже, этот темный дикарь все-таки меня опасался… точнее, кое-чего, со мной связанного. Так что я почувствовал: вот он, удобный момент, чтобы перейти в наступление.

— О да! — воскликнул я зловещим голосом. — Это волшебная палочка. А я колдун. Хочешь, проклятье нашлю?

Увы, реакция главаря оказалась совсем не той, какую я ожидал. Побледневший и с выпученными глазами, он соскочил со своего импровизированного сиденья. И, метнувшись ко мне, приставил к моей шее лезвие внезапно возникшего у него в руке ножа.

В отличие от моего меча, нож был сделан из какого-то грубо обработанного куска металла — совсем не блестящего и покрытого вмятинами и зазубринами. Наверняка не отличался он и бритвенной остротой. Но чтобы перерезать глотку, уверен, хватило бы и такой поделки криворукого кузнеца.

— Я слышал, — угрожающе прошипел главарь, — проклятья и другие чары разрушаются, если убить самого колдуна. Проверим? Или… ты оговорился и на самом деле не колдун?

Я осторожно мотнул головой, стараясь сохранить в покое шею. Ответ главаря удовлетворил. Он отошел, убрав нож, и снова присел на чурбан.

— Мы вроде договорились, что ты не будешь меня бесить, — сухо произнес он затем, — иначе придется познакомить вас с Рудей поближе. Договорились? Так вот, если до тебя с первого раза не дошло, уточняю: вранье меня очень бесит. Ты даже не представляешь, как. И попытки угрожать — тоже.

Внеся это, необходимое на собственный взгляд, пояснение, главарь затем изрек следующее:

— На самом деле, как я понимаю, дело с тобой обстоит так. Ты бродишь беспечно по лесу… нашему лесу, и спокойно носишь дорогое оружие, какое местным воинам даже не снилось. Оружие и колдовские побрякушки. Ты говоришь на непонятном языке, да и сам не похож на здешних мужчин. Чистенький больно — раз. И два: для мальчишки великоват, да и кто доверит оружие какому-то сопляку. Ну а для взрослого мужика… где твоя борода, где усы? В какой морглокховой заднице ты их потерял?

Последняя фраза, как я понял, не столько была вопросом, сколько претендовала на остроумие.

— И какой вывод из всего сказанного можно сделать? — главарь ухмыльнулся. — Кто ты такой… таким образом? Сам признаешься или позволишь додуматься мне?

Не успел я открыть рот, как этот, вздумавший поиграть в Шерлока Холмса бомжеватый индивид сам себе и ответил.