Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера

– Популярный цвет в Рошели, как я понял.

– Только у идиотов.

Ройс усмехнулся, но Адриан был шокирован.

– Ваша дверь синяя, – заметил он.

– Ее покрасила не я, а мой покойный муж, – сообщила вдова. – Он вбил себе в голову, будто это защитит нас от монстра.

Адриан разочарованно посмотрел на свой шарф. Он надеялся, что Эвелин оценит его приобщение к местной моде. Адриан сам не знал, почему это имело значение; возможно, желание сделать вдове приятное было как-то связано со смертью матери. Он плохо помнил ее, она умерла, когда Адриан был ребенком, но Эвелин казалась ему воплощением того, какими были – или должны были быть – все матери: суровая, наставляющая, беспощадная к промахам. И отличный повар. Странно, но ее неодобрение тревожило Адриана больше, чем насмешки Ройса. Однако слова про монстра будто открыли дверь, слишком соблазнительную, чтобы не заглянуть в нее. Адриан оставил попытки снискать одобрение своими вкусами в одежде и спросил:

– Вы не верите в моргана?

Вскинув брови, Эвелин изящно разломила печенье пополам.

– Вчера вы не ведали основ истории, а сегодня щеголяете познаниями в местном темном фольклоре?

– Мы стараемся учиться, – произнес Ройс.

Эвелин сняла крошку с уголка рта и усмехнулась:

– Делать это посредством россказней и сплетен – не самый лучший способ. Морган – лишь старая глупая легенда. Я думала, двое взрослых мужчин должны это понимать. Но, разумеется, вы не одиноки. Завтра сами увидите. Если попадете на пир аристократов, то все они будут в сногсшибательных оттенках сапфирового, кобальтового, ультрамаринового, темно-синего, бирюзового, голубого, небесно-голубого и лазурного, чтобы отпугнуть монстра из детской сказочки. – Она посмотрела на шарф. – Я полагаю, мужчина с тремя мечами может не бояться призраков.

– А что это за сказочка? – поинтересовался Ройс.

– Тебе она не понравится. Очередная слащавая история, которых ты не любишь.

– Будьте кратки, и я постараюсь не заснуть.

Эвелин склонила голову и посмотрела на него:

– Сегодня утром ты умылся, поэтому я тебя прощаю. – Она сделала паузу, чтобы налить себе чаю, с тихим звяканьем поставила на стол керамический чайник и взяла чашку обеими руками. Откинулась на спинку стула, глядя на пар. – Вчера, если помните, я упомянула личность по имени Гленморган. Это тот негодяй, кто в две тысячи четыреста пятидесятом году завоевал мелких паршивых князьков и назначил себя новым императором, которого церковь позднее переименовала в наместника. Он также перенес столицу в Эрванон и заставил церковь Нифрона переехать туда же. Так вот, у него был хорошо воспитанный сын, но мальчик долго не протянул. Совсем другое дело – его внук, Гленморган Третий. Еще в юности он проявил свою варварскую натуру и сбежал сражаться с гоблинами в Галеаннон. К его чести, он выиграл битву, которую впоследствии стали называть Битвой на Виланских холмах. По крайней мере, до недавнего времени, когда там состоялась другая битва, после чего старое сражение переименовали в не столь броскую Первую битву на Виланских холмах.

– Я участвовал во второй, – сообщил Адриан.

Эвелин вскинула подбородок и посмотрела на него поверх чашки:

– Под чьим знаменем?

– Лорда Белстрада.

– Ты сражался под стягом Чедвика, первого полка Уоррика в коалиции под командованием Ланиса Этельреда? Тот конфликт предотвратил второе серьезное вторжение ба ран газель в Аврин. Во время него Руфус Ланкстирский украл у сэра Бректона, старшего сына Белстрада, заслуженную славу. Необдуманная, безрассудная атака северянина на овраг сделала его героем битвы, хотя и стоила жизни почти всем его людям. Он бы тоже погиб, если бы ба ран газель не были потрясены этой глупостью наравне с остальными.

Адриан моргнул, его челюсть отвисла.

– Закрой рот, дорогуша. Это Рошель, и через наши порты проходят не только материальные ценности. Мы любим историю. Мой покойный муж был особым ценителем древностей, и его страсть передалась мне. – Вдова глотнула чаю. – Как я говорила, Гленни Третий выиграл Первую битву на Виланских холмах. Торжества привели его на противоположную сторону залива в замок Блайтин, прежний оплот империи в изгнании и церкви Нифрона – по крайней мере, до строительства Гром-галимуса. Следующие несколько дней Гленни провел, пьянствуя и купаясь в похвалах аристократов. Когда настало время уезжать, его ждал сюрприз. Старинным семействам не понравилась мысль о сильном императоре, которого не одобрила церковь. Они боялись, что истинного наследника Новрона забудут.

– Они убили его?