Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера

Леди Далгат ждала вместе со всеми своими слугами, облачившимися в лучшие бело-синие наряды. Белый и синий были цветами дома Далгат, но краска индиго стоила дорого. Тем не менее, каждый надел что-то синее. Судомойки, доярки, поломойки и помощники конюхов повязали на шею светло-голубые платки. Садовники, дровосеки и повара щеголяли синими поясами, а горничные и портнихи накинули на плечи синие шарфы. Квалифицированные слуги – писец, портной и казначей – надели синие жилеты. Мажордом Уэллс, управлявший всем хозяйством, был в галстуке и длинном синем камзоле. Прислуга выглядела замечательно – прямые спины, аккуратно убранные волосы, чистые лица, глаза смотрят в пол. Сама графиня была великолепна в темно-синем платье, цвет которого сочетался с сапфировым ожерельем.

Прекрасна. Само совершенство. Как жаль, что она отказалась стать моей женой. Ужасное расточительство – пронзать эту грудь толстым арбалетным болтом.

С привычным непревзойденным изяществом графиня сделала реверанс, склонив голову. Король взял ее за руку и поцеловал тыльную сторону ладони. Кристофер знал, что у королевского прыща на уме. Отец мертв. Ухажеров нет. Королева – дома в Мегане. А ночи на побережье холодные, даже летом.

Он буквально читал мысли Винса Омерзительного: В конце концов, я король, и недурен собой! Она не сможет отказать мне.

Старого гриба ждет ночка разочарований. Если бы Ниса лично не сказала Кристоферу о растущем интересе к Шервуду, он бы решил, что она фригидна. Но она не назвала имени Шервуда. И художник очень удивился. Почему? Ему бы следовало испытывать гордость или хотя бы чувство вины. Неужели есть кто-то другой?

– Я скорблю о вашем отце, Ниса, – заявило слюнявое чудище без капли искренности. Король по-прежнему держал графиню за руку, грубо стискивая ладонь. – Я бы приехал на похороны, однако королевские обязанности редко позволяют мне поступать так, как хочется.

Надо же, подумал Кристофер, а ведь в то время ты был на Весенних скачках в Суонвике. На которых твоя лошадь опять пришла первой.

– Уверяю вас, что не собираюсь ничего здесь менять. Дом Далгат всегда превосходно управлял этой землей. Будет преступлением прервать это после стольких веков, – сказал король, косясь на епископа. – У нас получится провести церемонию завтра? Тогда я от вас отстану, и вы сможете вернуться к своим делам.

А его королевское величество отправится на охоту. Если, конечно, кучку пьяниц, ломящихся через лес, пока отряд солдат сгоняет животных на бойню, можно назвать охотой.

– Да, ваше величество, – ответила Ниса. – Получится. Возможно, по дороге вы обратили внимание на украшения. Я решила, что мы проведем церемонию во дворе.

– А если начнется дождь? – спросил Винсент.

Несколько слуг улыбнулись.

– Вряд ли, сир.

– Почему?

– Потому что… это будет неприятно.

Кристофер перестал слушать их разговор, но вновь насторожился, когда король спросил:

– А где Шервуд Стоу?

– Мы не знаем, ваше величество. Никто не видел его со вчерашнего дня, – объяснила леди Далгат.

– Он уехал?

– Нет, сир… по крайней мере, я так не думаю. Его вещи остались здесь.

Винсент потер влажный подбородок:

– Я хотел, чтобы он нарисовал мою дочь, Евангелину, то есть ее портрет. Пока она еще молода и красива, пока не стала напоминать свою мать. Я беседовал со Стоу, когда он проезжал через Меган по пути сюда, но это было несколько месяцев назад.

– Два месяца и три дня, сир, – вставил Перкинс Фоллинуэлл, королевский слуга. Его имя было очень забавным, и за ним явно крылась некая история, но Перкинс, длинноносый синегубый болван, отказывался ею делиться.

– Верно, верно, два месяца. Сколько времени нужно на портрет? Ведь для этого он сюда приехал?

– Да, сир, – ответила Ниса. – Его нанял мой отец, но мистер Стоу еще не закончил работу.

– Мошенник не торопится, однако я слышал, он лучший. А для малютки Елины я хочу только самое лучшее. Говорите, не видели его несколько дней?

– Один день, сир, – поправил Перкинс Фоллинуэлл.

Винсент хлопнул его по спине.

– Он хранитель королевского кошелька. Можете представить? – Король рассмеялся – клокочущий, надрывный звук напоминал крик больного инфлюэнцей гуся. Винсент откашлялся и сплюнул на пол, чудом не попав Фоллинуэллу на ногу. Длинная тягучая нитка слюны повисла на королевском подбородке, мерцая у всех на виду, однако монарх ничего не заметил. – Хороша ли картина?

– Я… – Ниса прикусила губу. – Вообще-то я ее не видела.

– Не видели? Даже одним глазком?

Король посмотрел на Уэллса, потом на горничную. Оба покачали головой.