Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера

Адриан услышал смех. Два человека разговаривали, но голоса были слишком далекими и приглушенными, чтобы разобрать слова.

– Сколько до Манзанта? – спросил он.

– От Меркатора до тюрьмы менее десяти миль, но по извилистой горной дороге в фургоне… – Ройс посмотрел на небо. – Полагаю, прибудем завтра.

– То есть у нас есть целая ночь, чтобы придумать, как сбежать.

Ройс с жалостью усмехнулся:

– Мне нравится твой образ мыслей: ты считаешь, что рано или поздно все образуется. Как там выразилась Шпат? Это так… мило.

Нахмурившись, Адриан попытался ощупать замок на запястьях, но его пальцы онемели от наручников.

– Аркадиус не ошибся насчет тебя, – произнес Ройс. – Такое впечатление, будто ты не различаешь цветов. Только в твоем случае это не цвета, а реальность. Твоя проблема в том, что ты ждешь от людей слишком многого.

– Из нас двоих слеп не я, – возразил Адриан. – Поверь, я наблюдал, как низко может пасть человек. Но я также видел героические, даже нелепые проявления доброты. И ты тоже видел, однако предпочитаешь их игнорировать. Вот это и есть слепота, друг мой.

Ройс медленно покачал головой и зашипел – это был снисходительный смешок, фирменный знак Ройса Мельборна.

– Вода течет вниз, – сказал он. – Кошки едят мышей. Летом бывают заморозки, а зимой – оттепели, но это исключение, а не правило. На самом деле, исключение столь редкое, что не стоит даже о нем говорить. Ты не понимаешь – или предпочитаешь игнорировать – одну простую вещь: людей интересуют только они сами. Они не станут рисковать деньгами, а тем более жизнью ради кого-то другого. Человек сунет голову в петлю ради другого лишь в том случае, если чужая жизнь важна для его собственного благополучия, и даже тогда… – Ройс усмехнулся. – Большинством людей движет страх. Отважные поступки в основном являются следствием глупости либо импульсивного порыва. Имей будущий герой возможность поразмыслить, осознать и обдумать потенциальные опасности, он бы тут же струсил.

– Но я не струсил, – заявил Адриан. – И поэтому ты жив.

Ройс улыбнулся, словно ждал этих слов:

– Ты прав. И знаешь что? Это тревожило меня на протяжении трех лет, но в конце концов я раскрыл эту загадку.

Что-то с силой ударилось о стенку фургону.

– Вы двое еще живы? – раздался хриплый голос. В окне над головой Ройса возникло ухмыляющееся лицо.

– Полный порядок. Сидят себе, словно выдался удачный денек. Отдыхайте, парни. Скоро мы тронемся в путь, и уже завтра вы будете дома. Наслаждайтесь солнышком. Больше вы его не увидите.

Человек расхохотался и ушел, продолжая посмеиваться.

– Симпатичный мужик, – заметил Ройс. – Наверняка он нам поможет.

– Очень смешно. Так до чего ты додумался? – спросил Адриан.

– Я понял, что единственной причиной, по которой ты вернулся, вместо того чтобы спуститься с башни и сбежать, было твое желание умереть.

Глаза Адриана расширились.

– И, надо полагать, оно никуда не делось. Вернувшись из Калиса, лишившись иллюзий и цели, ты осознал, что в жизни нет смысла. Ты не можешь жить в мире, где люди существуют за счет других. Скорее умрешь, сражаясь, чем смиришься с истиной, которая заключается в следующем: жизнь – пытка, а люди – злобные животные, готовые идти по головам, лишь бы вскарабкаться наверх.

– Ладно, – кивнул Адриан. – Похоже, меня ты разоблачил, но как насчет…

– Гвен? Видимо, это та самая оттепель посреди зимы. Я не знаю.

– Нет, не Гвен. Я хотел спросить, как насчет тебя?

– Меня?

– Когда мы впервые попали в Медфорд, ты рисковал ради меня жизнью. Более того, ты умолял на улице ради меня. Почему?

– Ну хорошо. – Ройс кивнул. – Можешь добавить в список еще одно условие. Поступки, противоречащие собственным интересам человека, являются следствием глупости, импульсивного порыва либо бреда.

Адриан рассмеялся:

– Отличную крепость ты выстроил, хотя, боюсь, не слишком уютную!

– А облако, на котором живешь ты, развеется в Манзанте. Люди не помогают другим, если не рассчитывают извлечь из этого выгоду, а поскольку мы никому не нужны, никто нам не поможет.

Сквозь вертикальные прутья решетки заднего окна Адриан заметил на дороге повозку. Она ехала в их сторону.

* * *

Адриан не верил своим глазам. Он посмотрел на Ройса: тот уставился в окно с отвисшей челюстью, недоуменно нахмурив брови.

– Что она здесь делает?

Скарлетт Додж правила открытой телегой, в которую были впряжены две разномастные лошади. Скарлетт сменила лоскутное платье на свободную рубашку и мужские штаны и убрала огненную шевелюру под широкополую соломенную шляпу. Адриан надеялся, что она не пытается выдать себя за мужчину: несмотря на мужской наряд, Скарлетт по-прежнему выглядела женщиной. Подъехав, она остановила телегу слева от дороги, рядом с фургоном. В телеге стояли шесть бочонков: четыре с надписью «ПИВО» и два – «ЭЛЬ».

– Привет-привет! – крикнул один из мужчин в черной форме.

– Привет, – откликнулась Скарлетт тихо, робко и настороженно.

Адриан и Ройс сместились к левому окну.

– Как тебя зовут? – спросил кто-то, скрытый краем окна.

– Я только хочу напоить лошадей. И сразу поеду…

– Я спрашивал не про лошадей. Я спросил твое имя, крошка. Как тебя зовут?