Смерть Ленина. Медицинский детектив

«Клиническое мышление — это творчество, обладающее признаками яркого индивидуализма, но стандартизированное постоянным, на протяжении всей жизни врача, обучением».

В. М. Новоселов

Разбираясь в ребусе судьбы академика Абрикосова, которая занесла его утром 22 января 1924 года в усадьбу вдовы Морозова Горки, я попросил о встрече Наталью Юрьевну Абрикосову, его внучку, которая является фактическим хранителем семейного архива. Когда в 1955 году ее дед, основатель школы отечественной патологической анатомии умер, она еще была слишком мала, чтобы что-то запомнить, кроме того, что академик постоянно работал и все члены семьи его оберегали, как могли. Беседа произошла в кофейне на Смоленской площади, Наталья Юрьевна с интересом слушала мой рассказ.

Разумеется, не существует и не может существовать никаких документальных ответов на вопрос, почему профессор Абрикосов оказался в тот день за городом. Нет ни писем, ни фотографий, приказов или короткой записки о приглашении его для вскрытия, как в прочем, и никаких других бумаг, напоминающих о любых событиях, связанных с 22 января 1924 года. Наталья Юрьевна полностью подтвердила мои предположения. Кроме того, она сообщила, что в семье великого патологоанатома, никогда не говорили об этом событии.

Итак, патологоанатомическое исследования тела В. И. Ульянова выполнил основатель отечественной патологической анатомии, академик, а на тот момент заведующий кафедрой патологической анатомии Московского университета, профессор Алексей Иванович Абрикосов. Вскрытие началось в 11–40 22 января 1922, производилось в присутствии десяти человек и окончилось через 3 часа 10 минут в 14–50. В своих воспоминаниях Алексей Иванович, однако, отметил его длительность несколько большую, а именно как 3 часа 50 минут.

Вскрытие производил сам Алексей Иванович в присутствии профессоров Ферстера, О., Осипова, В. П., Дешина, А. А., Вейсброда, Б. С., Бунака, В. В., д-ра Гетье, Ф. А., д-ра Елистратова, П. И., д-ра Розанова, В. Н., д-ра Обуха, В. А. и Народного Комиссара Здравоохранения РСФСР Семашко, Н. А. Подписать акт должны были все одиннадцать человек, назначенных в комиссию, но в итоге подписало лишь десять. Как уже упоминалось, личный врач семьи Ульяновых доктор Федор Александрович Гетье заключение не подписал. На пожелтевших от времени страницах газет января 1924 года под бюллетенем стоят подписи 11 человек, под актом только 10.

Молчание было самым главным компонентом безопасности семьи академика в те сложные годы. Трудно представить, что кто-то принявший участие в столь важном событии в истории страны и ни словом не обмолвился с женой, не передал ничего детям, даже когда они выросли. Это уже само по себе вызывает огромное удивление, но похоже, А. И. Абрикосов сделал правильный выбор, и, возможно, именно поэтому мне было с кем поговорить. Думаю, что великий ученый, родившийся в одной из самых богатых семей Российской империи, ограбленный режимом, лишенный всего, кроме науки, сконцентрировался на сохранении жизни своих близких и с головой ушел в работу. Ему на момент смерти Ленина было уже 49 лет, он был зрелым человеком. Впереди у него было еще тридцать лет продуктивной работы, которая позволила ему создать школу отечественной патологической анатомии.

Внучка великого ученого подарила мне журнал, в котором к 40-летию профессиональной деятельности сам Алексей Иванович лично дает описание своей жизни. Вот что Алексей Иванович пишет: «1924 год был для меня знаменательным. Кроме того, что я был избран деканом медфака, весной того же года я был избран депутатом в Московский совет РК и КД». Не вызывает сомнения, что, если А. И. Абрикосов ничего не пишет о вскрытии Ленина, это подтверждает, что он решил никоим образом не подымать этот пласт своей памяти, не касается того дня в Горках, опасаясь, что власть может хоть в какой-то мере оценить это как нарушение договора.

Внучка А. И. Абрикосова рассказала мне, что ее дед мог попасть в Горки согласно рекомендации помощника В. И. Ульянова Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича, который был довольно близок с их семьей. Как вариант, А. И. Абрикосова мог также рекомендовать и врач семьи Ульяновых Ф. А. Гетье, главный врач и организатор строительства Солдатенковской больницы, у которого будущий академик работал прозектором долгое время и которого он знал еще со времен, когда тот был студентом лечебного факультета. Об этом знакомстве писал и сам Алексей Иванович в своих мемуарах.