Смерть любит танцы

Я прикусила губу, но на глаза всё равно навернулись слёзы. За что, боги?! Тан, солнышко, ну зачем ты спасаешь этого Правящего?! Неужели ты не понимаешь, что заплатишь за это такую цену…

Я тихонько вздохнула, слизав слёзы с губ. А ведь прав Сан, всё это — моя вина. И он даже не представляет, насколько прав. Если б он узнал — убил бы. В этом не сомневаюсь…

— Эй! — тихий голос отвлёк меня от раздумий. Я резко обернулась и изумлённо выпучила глаза: на пороге возникла Хан с подносом, наполненным сладостями и фруктами.

— Что, ревёшь? — нарочито грубо спросила девчонка, и я почувствовала неуверенность, скрытую за этой маской, — Я тоже. Прикинь, ревела, как дурра, когда он уехал… Будешь сладкое?

Я выпучила глаза. Ханнарра предлагает мне сладенькое?! Жрица Тары?! Мир сошёл с ума…

Увидев мою реакцию, девчонка окончательно нахохлилась и попятилась:

— Не хочешь — не надо!

Мне стало совестно:

— Очень хочу! Прости, я переживаю, и вот… — я беспомощно развела руками. Хан тут же успокоилась и шустро протащила поднос в комнату, взвалив его на стол и надёжно оккупировав место у камина.

— Прикольное местечко этот Талисс, правда? — спросила она неуверенно. Я хихикнула:

— Не то слово! Кладбище на кладбище, плюс два солнца… Филиал дурдома!

Краем глаза я следила за гостьей. Та, ободрённая моей дружелюбностью, схватила с подноса громадный ломоть шоколада и принялась его грызть, вещая с набитым ртом:

— Знаешь, никогда б не подумала, что меня закроют в башне вдали от боя, причём я буду слегка беременна и в компании таких же!

— Стоп! Но ведь Зетана не…

— Не-а, но она отсюда смылась. А я сижу вот, жду.

— Его?

— Ага! Скажи мне кто полгода назад, у виска б покрутила. Хвостом. Предварительно отрезав голову.

Я пожала плечами:

— Ты растешь, становишься матерью, женщиной. Юность склонна к крайностям.

— Ты и сейчас к ним склонна, хотя уже — столетняя бабулька!

— Ну, детка, я — Жрица. Мы никогда не вырастаем… Ты — пример. Насколько ты поумнела, став человеком!

Она вздохнула, и, помявшись, спросила:

— Кин, слушай, а правда, что в столице восстание, и поднял его твой муж?

Я прикрыла глаза и медленно кивнула. Она вздохнула:

— Ты потому плачешь?

Я покачала головой. Говорить об этом не хотелось. Хан поняла меня правильно, и, облизав измазанные в шоколаде пальчики, протянула мне:

— Поешь сладенького! Легче станет…

Я улыбнулась и почти помимо воли взяла угощение.

— Кин, — снова встрял в мои мысли голос Хан, — А правда, что Хозяин местного Кладбища Древних — твой любовник?

Я скосила глаза на это любопытное дитё. Почему бы не повеселить её историей из жизни?

— Да, это правда. Когда-то он был эльфом, Главой Ночного Клана. Когда мы познакомились, я была не старше тебя…

Я говорила, а время летело, как стрела. Как-то незаметненько моя филейная часть переместилась в кресло, а в руке очутилась чашка с тёплыми пряностями.

— … И он меня бросил, — закончила я, всхлипнув, — Окзалось, что он жив, а мне не сообщил!

Хани уже ревела в три ручья, но на этой фразе слёзы её вдруг высохли, а в глазах возник решительный блеск:

— Давай спросим его, почему он так поступил!!!

Тан

— Итак, желаешь ли ты бессмертия, Литтирри?

Она презрительно поморщилась:

— Это ты так шутишь, Проклятая?! Кто на свете его не желает? Но над человеческим бессмертием никто не властен! Тем более никто не сможет меня оживить!

Я презрительно покривила губы:

— Вот как… А если б я дала Клятву Тьмы, что дарую тебе бессмертие, ты б спасла Сита?

— Не смеши! Ты дашь мне любую клятву, не задумываясь. По сути своей ты — Жрица, а значит, рабыня. Чем тебе грозит невыполнение клятвы? «Всего лишь» медленной, мучительной смертью. Что это для вас, творений, в сравнению со смертью обожаемого Хозяина? Как там вы клянётесь: «Я дарую тебе сердце своё и душу свою, я живу и дышу для тебя. Я отдам за тебя всё, мой Хозяин, а взамен прошу одного — протяни мне руку, когда я буду плясать во тьме, и пойми моё сердце хоть вполовину так, как я понимаю твоё. И я умру ради тебя, если нужно, но не проси жить, когда тебя нет». И ты считаешь, я поверю твоим клятвам?

Я прищурилась и медленно подошла к Литтирри, приблизив свои губы к её уху. Я шепнула хриплым голосом, глядя поверх её плеча:

— Неужто тебе так понравилось здесь, Правящая? Тебе так хорошо в царстве безумия, среди теней и бескрайнего шёпота, без шанса когда-либо вырваться? — я тихонько хихикнула и подула ей на волосы, после чего зашептала почти эротично, прижавшись губами к уху и стараясь не морщиться от мерзкой трупной вони, — А ты, оказывается, мазохистка… Тебе так нравится боль? Или, быть может, тебя привлекает местный контингент? Я ведь вижу, что нет… так чего же ты медлишь, сучка? Я даю тебе шанс выбраться. Призрачный? Может быть, но так ты можешь быть уверена — я сделаю всё возможное, чтоб исполнить обещание. Я не хочу причинять Ситу боль, а он просто спятит, если я умру… И это, похоже, тебе тоже на руку. Если я совру, ты сломаешь не одну жизнь, а две! Решайся, Литтирри. Даруй себе желанное бессмертие…

Я просто ощутила, как эта тварь оскалилась под своей маской:

— По рукам, Таннирра! Валяй, клянись!