Смерть Мао Цзэдуна

Следствием того, что произошло за последние два десятилетия двадцатого столетия в КНР, является стремительный рост недоверия населения страны к коммунистической номенклатуре, в среде которой погоня за наживой, взяточничество приобрели колоссальные масштабы.

Вероятно, это, то есть возникновение «идеологического вакуума», можно объяснить тем, что сначала Мао Цзэдун своей деятельностью подорвал веру в основу своей же идеологии, веру в правильность установки о «классовой борьбе», а затем Дэн Сяопин своим призывом «обогащаться», обращенным к тем, кому это удавалось прежде других, а это оказалась партийная номенклатура, окончательно разрушил формальные коммунистические начала идеологии КПК.

Именно взяточничество и погоня за наживой присущи многим из тех, кто делал успешную карьеру и в годы «культурной революции» при Мао Цзэдуне, и на выступлении против Ху Яобана. Исключения только подтверждали правило.

Важно подчеркнуть, что «старцы», Дэн Сяопин и Чэнь Юнь, заняли позицию «небожителей», которые находятся как бы выше «мирской суеты», хотя на самом деле для руководителей из лагеря, например, Мао Цзэдуна, это типичное поведение. В нем проявляется еще одна особенность высшей партийной номенклатуры, а именно: мелочность и полное нежелание нести ответственность за что бы то ни было, но продолжать сохранять власть в своих руках. Фигура умолчания — обычный прием высших руководителей в тех случаях, когда они предпочитают, чтобы кто-то иной делал за них «грязную работу».

И если распространение слухов о корыстолюбии и эгоизме Ху Яобана было предназначено для номенклатуры, вполне очевидно в расчете на ее менталитет и на то, что таким образом удастся использовать недоверчивость и подозрительность номенклатуры к своим коллегам, особенно к вышестоящим, то одновременно с этим самого Ху Яобана вынуждали оправдываться, доказывать, что предлагавшийся им курс не представляет собой «всестороннюю вестернизацию».

Это была уже «игра ума высокого полета». Это было то, что представлялось возможным выносить на обсуждение на самом высоком уровне. Ху Яобан предлагал совершенно очевидные и разумные вещи. В обобщенном виде речь могла идти о всестороннем обновлении и о всесторонней демократизации. Спорить против этого прямо в условиях, когда еще свежи были раны, нанесенные политикой Мао Цзэдуна, было пока невозможно.