Смерть мелким шрифтом

Возвращался Владимир Александрович уже в полном одиночестве. Напуганные внезапным выключением фонарей курортники покинули парк. Ни одной живой души! Только шумят вершины деревьев, бьет море о камни, да орет музыка в трех ресторанах. Выйдя на свет, Ивакин замедлил шаг.

Ничего удивительного в том, что Марина зашла в парк: ей и ее спутнику, видимо, надо было срочно переговорить, а на шумной площади пришлось бы кричать. Все логично, даже если человек, с которым она встречалась, был ей плохо знаком. Вот только убивал он ее у моря — это доказанный факт. Она захлебнулась. Значит, они спустились с площадки вниз. Только это удивляло Ивакина. Спускаться на берег было жутко даже ему. А ей? Получается, что спутнику своему Марина доверяла.

12

Накануне отъезда, купив бутылку местного вина и торт, Ивакин зашел в следственный отдел к Прокопенко.

— А, Владимир Александрович! — вежливо улыбнулся Прокопенко. С тех пор как Ивакин перестал приходить, отношение к нему улучшилось. — Ну, что вы! Зачем это!

— Уезжаю завтра. Накупался, назагорался.

— Да-а, не повезло вам с погодой.

— Есть какие-нибудь новости?

— Ну, какие новости. В Москву бумаги отправили — по поводу Михаила этого.

— Новых свидетелей не нашли?

— Нет, но искать продолжаем. — Прокопенко разлил вино и замер с ножом, примериваясь к торту. — Публика-то у нас тут какая — в основном, приезжие. Может, кто-то что-то и видел, но они разъехались все. Сейчас приезжают-то на неделю всего, максимум на две! И не лень им тащиться в такую даль ради десяти дней, а?

— Сейчас многие отпуск дробят. Две недели летом, две недели зимой.

— Дурдом, — оценил Прокопенко новую моду. — А нам теперь ищи свидетелей по всей стране.

— Ну, местные тоже найдутся, я уверен. Хозяйка говорила, что Марина звонила из автомата. Кому, узнали? Брату?

— Еще не выяснили. Но вот что интересно: накануне убийства, в понедельник, она звонила в Москву дважды. Один раз с переговорного пункта, который находится прямо напротив дома, это запомнила телефонистка… часа так в четыре, а второй раз из автомата по карточке, которую купила, по словам продавщицы киоска, на набережной, перед самым закрытием, то есть где-то в шесть. И это, скажу я вам, очень много дополнительных усилий требует: ближайший автомат не меньше, чем в километре, да все в гору. То есть надо сначала спуститься вниз к киоску, чтобы купить карточку, потом полчаса подниматься наверх. Неудобно. Правда, с автомата дешевле…

— И телефонистка не прослушивает, — заметил Ивакин, принимая от Прокопенко кусок торта. — А до этого она звонила куда-нибудь?

— За две недели ни разу.

— И мобильного у нее не было?

— Не было.

— Ее вещи больше ничего не дали?

— Вы же видели описание. Обычные вещи. Книги, платья… Ничего особенного. Вот телефонную карточку на днях хозяйка нашла в тумбочке. Ее карточка, Леонидовой. Она наговорила с нее двадцать минут.

— Двадцать? Это длинный разговор.

— Да… Слушайте, а про цепочку с кулоном вы, наверное, тоже не знаете, которую Леонидова носила, фамильную?

Ивакин покачал головой.

— Нашли ее. Бывает же такое! Она уже давным-давно в бюро находок аэропорта валялась. Случайно мы об этом узнали.

— И кто же ее нашел?

— Уборщица, которая в мужском туалете убирается. Мусорное ведро вытряхивала и нашла. А она женщина верующая. Да и побрезговала, наверное. Кулон-то оказался недорогой. Врала все Леонидова. Камень… — Прокопенко порылся в бумагах. — Топаз. Красивый! Украшение не старинное, но и не современное. Скорее, довоенное. Брат так и говорил: блокаду пережило, ее матери от бабки досталось. Кстати, о брате. Я думаю, вокруг него накопилось слишком много совпадений. Ведь цепочка в аэропорту нашлась. В среду вечером. Так что местный убийца совсем отпадает… Что ж! В командировку прокачусь. Надоело здесь сидеть.

Ивакин кивнул без особых эмоций. Судя по всему, причины этого убийства кроются не в Лазурном, даже если убил и не брат. Цепочка с кулоном нашлась в аэропорту… Убийца улетел.

— Не мог он ею душить? — спросил Ивакин.

— Да ну! — Прокопенко махнул ножом. — Душили удавкой. Профессиональной, можно сказать. И потом, это у новых русских сейчас такие цепи, что быка задушить можно, а эта обычная такая, какие раньше носили: то-оненькая, еле видно.

— Как она у него оказалась?

— Да сорвал с шеи.

— Следы на шее остались?

— Нет. Но я же говорю: цепочка тоненькая. Он ведь мог подумать, что это дорогое украшение. Из-за камня. Может, Леонидова наплела что-нибудь, что бриллиант в сорок карат, он и не выдержал. Сорвал, а она стала орать да сопротивляться. Вот он ее и! — Прокопенко снова махнул ножом.

— Так теперь же брата подозревают, — напомнил Ивакин.

— Подозревают. — Прокопенко сразу заскучал и углубился в торт. Видимо, предыдущая версия, автором которой был он сам, нравилась ему больше. — Тогда не знаю!

— То-то и оно! Если это брат, зачем ему нужна была цепочка? А если нужна была, зачем выбросил?