Смерть меня подождет

Я привел его в кабину управления самолета и представил командиру корабля.

-- Михаил Булыгин, -- отрекомендовался тот, пожимая парнишке руку.

Пашкины глаза не знали, на чем остановиться: столько тут было разноцветных рычажков, кнопок, приборов. Даже карта висела в большой планшетке.

-- Садись на мое место, и мы сейчас с тобой полетим, -- шутливо предложил пилот. Пашка недоверчиво покосился на него и осторожно подвинулся вперед. На сиденье взбирался боязливо, будто на мыльный пузырь, готовый лопнуть при малейшем прикосновении.

-- Ставь ноги на педали и бери в руки штурвал. Да смелее, не бойся, -подбадривал его Михаил Андреевич.

Пашка прилип руками к штурвальной колонке. Вот посмотрел бы в этот момент дедушка на своего внучка -- какой восторг пережил бы Гурьяныч!

-- Бери штурвал на себя... Так. Мы поднимаемся... А чтобы повернуть самолет вправо или влево, нужно нажать ногою соответствующую педаль. Понял?

Парнишка утвердительно качнул головой, нажал педали, видимо живо представляя, что послушная машина несется в воздухе и все ребята следят с земли за ним, за Пашкой, который так ловко управляет самолетом.

Я спустился к провожающим. Вылет задерживался из-за каких-то "неполадок" в атмосфере.

Только в одиннадцать часов мы поднялись в воздух. Летели высоко. Под нами облака, словно волны разбушевавшегося моря, перегоняли друг друга, мешались и, вздымаясь, надолго окутывали нас серой мглой. От напора встречного ветра машину покачивало, и казалось, летит она не вперед, а плывет вместе с облаками назад. Вдали, точно упавшая на облака глыба белого мрамора, виднелся величественный Становой, облитый солнцем. К нему устремляется наша машина. А под нами, в образовавшихся просветах, показалась долина Зеи, багровая от весенних ветров и тепла. Еще через несколько минут облака поредели, и я узнал устье Джегормы, куда в прошлом году привел меня ослепший Улукиткан.

Ниже Джегормы, в двух километрах от слияния ее с Зеей, широкая коса -посадочная площадка. Никого на ней нет. Летчик разворачивает машину, заходит сверху, "падает" на галечную дорожку.

Пустынно и одиноко на берегу. Мы разгружаем машину.

-- Ты как сюда попал? -- вдруг послышался строгий голос Василия Николаевича.

-- Дядя, не кричи, я тебе дедушкину пикульку для рябчиков подарю, -ответил вкрадчиво детский голос, и из-под тюков показалась голова Пашки. -Я не успел слезть, -- оправдывался он, стряхивая с ватника пыль и хитровато всматриваясь в лицо Василия Николаевича.

-- Врешь, а как попал под тюки?

-- С испуга, хоть провалиться мне, с испуга. Как загудели моторы, я хотел в дверь выскочить, а меня занесло вишь куда...

Василий Николаевич ощупал у него сумку и покачал головой.

-- Знал, что испугаешься, хлеба захватил?

Мальчишка заглядывал в лицо Василию Николаевичу, как бы пытаясь разгадать, насколько серьезен разговор. А тот вывалил на тюк содержимое сумки. Чего только в ней не было! Сухари, дробь, пистоны, селедка, столовый нож, пикульки, крючки, обманки, пробки, -- словом, все, что Пашка успел нажить за двенадцать лет жизни.

-- Ты, дядя, не сердись, -- сказал Пашка, уже разгадав покладистость Василия Николаевича. -- Ведь никто даже не подумает, что Пашка Копейкин на самолете улетел. Чудно получилось!

-- Слезай-ка! Кто разрешил тебе лететь? -- спросил я, стараясь придать своему голосу строгий гон.

-- Вы же сами меня посадили! -- ощетинился Пашка.

-- Но я тебе не разрешал лететь. Ты что? Не хочешь учиться? Пашка молчал.

-- Известное дело, не желает! -- рассердился вдруг Василий Николаевич. -- Я вот сейчас спущу с тебя штаны да такую таблицу умножения разрисую, надолго запомнишь. Ишь, чего вздумал -- кататься! -- Мищенко не выдержал и рассмеялся.

А Пашка не сдавался.

-- Мне, дядя, только бы на оленей взглянуть. Я сбегаю за лес?

-- Ты никуда не пойдешь и не скроешься. Через пять минут улетишь обратно.

Пашка обиделся, отвернулся от меня и стал рыться в своей сумке.

-- Ладно, не останусь... А вы напишите бумажку, что я летал на самолете, без нее ребята не поверят, -- сказал он, а в озорных глазах торжество: проделка удалась.

II. В СТРАНЕ БЕЗМОЛВИЯ

I. Встреча с проводниками. Яйца с рыбой хорошо! Баюткан, сын дикого сокжоя. На долбленке по шиверам. Снегопад у астрономов.

Наши проводники Улукиткан и Николай Лиханов уже прибыли на Зею с озера Лилимун. Они поселились на устье Джегормы. Там среди безмолвия тайги старики чувствуют себя прекрасно. Им не надоедает одиночество, не томит скука. Но мы знаем, они с нетерпением ждут нас, чтобы отправиться в далекий путь. Всех нас манят дали.

Как только самолет с Пашкой скрылся из глаз, я отправился к Улукиткану, на устье Джегормы, тут недалеко. Бойка и Кучум уже несутся туда, минуют скальный прижим, скрываются в зарослях, и там вспыхивает дымок обновленного костра.