Смерть миссис Вестуэй

В конце концов Хэл встала и тихонько, на цыпочках спустилась по лестнице, прошла мимо гостиной, где Митци продолжала талдычить детям что-то про домашние задания, и вышла в сумеречный парк.

Выпала роса, и в свете из окон гостиной засеребрилась трава. Обернувшись на газон, Хэл увидела оставленный ею след. Джинсы намокли, влага просочилась в ботинки.

Она шагала, не разбирая дороги, и вдруг поняла, что опять вышла к рощице, на которую обратила внимание в первый день. На этот раз сквозь деревья она ясно увидела мерцание воды и двинулась по заросшей тропинке, продираясь через крапиву и заросли ежевики к густо поросшему непроходимым, неухоженным лесом берегу небольшого озера. Наверно, когда-то это было красивое место, подумалось Хэл. Но теперь, зимним вечером, оно имело невыразимо печальный вид, гнилые листья придавали ему торфяной цвет. Посреди озера чернел маленький островок с одичавшими деревьями и кустарником, а на той стороне что-то темное, какая-то постройка, подумала Хэл, хотя в тусклом свете глаза с трудом различали очертания.

Она сняла очки и протерла их, чтобы попытаться лучше разглядеть померещившееся ей здание, как вдруг позади послышался хруст, и, резко обернувшись, увидела на фоне огней дома высокую фигуру.

– Кто тут?.. – выдавила она, а сердце заколотилось в груди.

Послышался низкий, заразительный смех.

– Простите. – Голос был мужской, и когда его обладатель подошел ближе, она трясущимися руками снова нацепила очки и узнала Эдварда. – Не хотел вас напугать. Ужин. Вы разве не слышали гонга?

– Как?.. – Хэл трясло, однако было непонятно, почему она так испугалась появлению Эдварда на темной тропе. – Откуда вы уз-знали, что я здесь?

– Прошел по вашим следам по росе. С чего вам вдруг взбрело в голову отправиться сюда? Довольно жуткое местечко.

– Не знаю. – Сердце у Хэл билось все еще гулко, но уже не так быстро. – Я… Мне захотелось прогуляться. Подышать свежим воздухом.

– Меня это не удивляет. – Эдвард принялся рыться в карманах. Интересно, что он может там искать? – подумала Хэл. Эдвард вынул сигарету, закрыл ладонью нижнюю часть лица и прикурил. – Только не говорите Абелю. Он не любит.

Бледный на фоне темнеющего неба дым поплыл вверх, и Хэл вдруг задумалась об этом человеке. После вчерашнего визита к ней в комнату она его не видела. Где он пропадал все это время?

– Тогда пойдемте? – предложила она.

Эдвард кивнул:

– Только медленно, мне нужно докурить.

Он сделал еще одну затяжку, а Хэл начала продираться обратно к газону. За то время, что она гуляла, сильно стемнело и тропы было уже почти не видно. Вдруг ей руку обожгла крапива, и она дернулась, задержав дыхание от резкой боли.

– Ежевика? – спросил сзади Эдвард.

– Крапива, – лаконично ответила Хэл. Она отсосала ужаленное место, языком почувствовав вздутие ожога. Начинало болеть.

– Ой, – коротко отреагировал Эдвард и затянулся. Сигарета зашипела, и кончик ее накалился.

– Скажите, а что это за постройка на том берегу? – спросила она, скорее чтобы отвлечься от боли в руке, чем из интереса.

– А-а, ее использовали как лодочный сарай. Раньше. А сейчас по озеру вряд ли можно проплыть на лодке, так оно заросло. – Эдвард бросил окурок за спину, и Хэл услышала, как он шикнул в воде. – Его надо чистить. Летом воняет.

– А я думала, вы здесь впервые, – удивилась Хэл. Слова вырвались у нее, прежде чем она успела подумать, но Эдвард, кажется, решил не обижаться. Она услышала, как у нее за спиной, в темноте, он тихонько рассмеялся.

– Абель всегда был немного романтиком. Как вам известно, мать лишила его наследства. Мне кажется, несколько лет вся эта мутотень насчет не переступай порога моего дома была вполне серьезной. Но в последние годы они сблизились.

– Люди нередко смягчаются к старости, правда? – осторожно начала Хэл.

Они вышли из рощи, и Эдвард поравнялся с ней.

– Может быть, – ответил он. – Но не думаю, что это касается Эстер. У меня сложилось впечатление, что она стала еще неприятней. А Абель… впрочем, он известный чудак. Можно сказать, всепрощающий – ему так лучше. Не выносит, когда у него с кем-то плохие отношения. Готов на все: глотать оскорбления, ходить по раскаленным углям, унижаться до бесконечности, только бы не чувствовать чьей-либо враждебности. Не самая привлекательная его черта, но в каком-то смысле так жить проще. В последние годы он изредка наведывался сюда.

Хэл не знала, что сказать. Она обратила внимание, что Эдвард довольно критичен по отношению к своему партнеру. Но возможно, это результат долгих отношений.

Когда они пересекли газон, Хэл, увидев, что в большой столовой по-прежнему опущены шторы и не горит свет, обрадовалась. На посыпанной гравием площадке Эдвард свернул налево и, пройдя вдоль фасада к оранжерее, где она была утром, ввел ее в малую столовую, где проходил завтрак.