Смерть молчит [Смерть молчит. Другая жена. Коммерческий рейс в Каракас]

Искоса взглянул на Бетси. Мне показалось, ей полегчало.

— И это все, что произошло?

Дафна кивнула.

— Ну да, ведь я же тебе сказала, что не было ничего заслуживающего внимания. Я ехала на своей машине. Так что ни таксист, никто другой не мог меня видеть. Не думаешь, что у меня хватит ума самой все обдумать? Больше абсолютно ничего не случилось. Ну, конечно, я была зла на Джимми и тряслась от страха, что папа уже вернулся из Бостона. Помчалась домой, но, разумеется, опоздала, и папа уже ждал меня с газетами в руке. Напустился на меня, едва я вошла. И, кроме того, я была настолько разбита, а он так ужасно взбешен, что вытряхнул из меня буквально все.

— Абсолютно все? — спросила Бетси.

Дафна захихикала.

— Ну, конечно, не все, дорогуша. Не совсем же я сошла с ума. О своем плане я не сказала ни слова. Сказала только, что я была с Джимми, немного перебрала, боялась ехать домой и Джимми уложил меня в квартире своего друга. Но уже и это довело его до бешенства. Знаешь, что наш папа думает о влиянии спиртного на «созревающих девушек», ну, он мне и припомнил все старые грехи. Разумеется, я отчаянно пыталась свалить всю вину на тебя и на Билла, но все равно…

Поднявшись с кресла, она потянулась и театрально зевнула.

— Ах, нет смысла перебирать все снова. Ничего не случилось, нечего бояться. Папа сейчас в ярости, но это пройдет. Завтра прибежит: «Доченька, девочка моя, я был с тобой слишком груб, правда, доченька…»

Она резко обернулась к Бетси.

— Теперь ты все слышала и постарайся оставить при себе все эти твои речи на тему «семья, честь и американский образ жизни». Так что можете спокойно убираться отсюда — оба. Мне все еще плохо. Я должна лечь.

Бетси встала. Я шагнул к ней. Мы оба молча смотрели на Дафну. Вдруг она улыбнулась — широкой сердечной улыбкой.

— Ах вы, бедняги! Что вы так расстроились? Сами себя загоняете в гроб! Неужели вы ко мне еще не привыкли? Еще не смирились с фактом, что я Дафна Кэллингем — величайшая скандалистка Манхэттена?

Подойдя к Бетси, обняла ее и целовала.

— Бетси, ты моя прекрасная, ужасная старшая сестричка, и я тебя обожаю.

Потом повернулась ко мне, и долго и сочно целовала меня в губы.

— А ты золотце. Про скаута это я просто так. Скаут бы из тебя не вышел — ты вообще не умеешь ползать. Просто прелесть.

Отцепившись от меня, замахала руками.

— Так, а теперь исчезните. Торопитесь по своим делишкам. Великая скандалистка должна расстелить свой молитвенный коврик.

Она могла быть бесподобной, если хотела, и хорошо это знала. К Старику мы заходить не стали. Бетси до смерти устала; я тоже был не в форме. По дороге домой Бетси спросила:

— Ты ей поверил?

— Поверил, пожалуй. А ты?

— Могло так и быть, тебе не кажется?

— Пожалуй.

Чуть передернула плечами, как от озноба.

— Слава Богу, что вы с отцом так быстро сориентировались. Только подумай, что было бы, узнай все это полиция и газетчики!

Я все это мог весьма живо представить и, оглядываясь назад, содрогнулся при мысли, что бы случилось, если бы я не справился с нервами и отверг идею Старика с алиби.

Жена мельком взглянула на меня.

— Дафна ужасна, да?

— Это от страха.

— Разумеется, это вина отца. Хотя мне его и жалко. Как думаешь, он боится, что она это сделала?

— Вполне возможно. Но этого мы все равно никогда не узнаем. Она никогда не сознается.

— Пожалуй, нам стоило зайти к нему. Хотя это ничего бы и не дало.

— Абсолютно ничего.

Она помолчала, потом спросила:

— Как думаешь, что на самом деле случилось?

— Если Дафна говорит правду, у Джимми была с кем-то встреча. Потому он и увез ее на другую квартиру, а сам вернулся.

— И тот его убил.

— И кто-то его убил.

— Надеюсь, все так и было. — Жена придвинулась ближе и положила голову мне на плечо. — Слава Богу, пока что мы с этим справились.

— А почему бы и нет, — сказал я и в самом деле так думал. Ужасный день прекрасно кончился, и я сумел уцелеть. Всегда, когда голова жены спокойно лежала у меня на плече, я испытывал чувство полной безопасности. Дафна об Анжелике не знала. Анжелика не стояла больше на пути. Если повезет, Трэнт превратится в заурядного сыщика, которого мы никогда больше не увидим. И прежде всего — Бетси уже вернулась. Бетси ни о чем не подозревает. Бетси никогда ни о чем не должна узнать.

«Для тебя ничего не кончается, потому что ты всегда все сумеешь устроить».

Я снова вспомнил язвительную реплику Анжелики при расставании, но теперь мог воспринять все это с самоуверенной улыбкой.

Сравнивал в душе ее жизнь со своей, которую я успешно спас, потому что сумел кое-что устроить. Бедняжка Анжелика, ей бы не помешало устроить хоть кое-что в своей жизни.

Когда мы входили в квартиру, из коридора, ведущего в кухню, появилась Элен. Увидев нас, остановилась. И, как обычно, потупилась. В соответствии с ее сложным этикетом случайная встреча между работодателем и персоналом была чем-то нежелательным. Но на этот раз я был убежден, что встреча была разыграна. Элен широко улыбалась, ее холодные расчетливые глаза светились.

— Вас не было дома, мадам.

— Мы ездили к Дафне, — сказала Бетси.

Элен устремила свою улыбку ко мне.