Смерть может танцевать 6

— Шевелитесь, мать вашу, не заставляйте брать в руки кнут! — снова заорал конвойный.

Но люди и без его приказа покидали деревянную клетку, которую кто-то догадался установить на колёса. Сдвинуть такую массу с места не под силу лошадям, а потому упряжку тянули два быка. Бросив взгляд немного в сторону, я рассмотрел ещё несколько таких повозок и из каждой сейчас на улицу выходили измождённые, в рваном тряпье люди, с металлическими ошейниками. Я осторожно потрогал свой и ухмыльнулся, ведь до сего момента даже не ощущал его на себе. Видимо, он здесь достаточно долго.

Несколько человек поднесли нам воду из колодца, что расположился на краю вымощенной камнем дороги. Надзиратель бесцеремонно подошёл к женщине и с силой сорвал с неё грязное тряпьё, полностью обнажив тело. Сунул в руки некое подобие мочалки и заставил смывать с себя дорожную пыль. Та же процедура ожидала и остальных. Некоторые раздевались добровольно и занимали очередь к кадкам с водой, я последовал их примеру.

Всё это сопровождалось неким ощущением дежавю. Словно нечто подобное со мной уже происходило. Может быть, поэтому я не рванул в атаку и не попытался убить каждого, кто косо на меня посмотрел. Я был полностью поглощён мыслями, пытался разобраться и вспомнить хоть что-нибудь.

Вскоре подошла моя очередь мыться, и этой процедуре я отдался полностью. Хотелось поскорее смыть с себя всю эту вонь и грязь, вот только очень уж вода ледяная. Хотя это даже не минус, жара здесь такая, что хочется целиком погрузиться в кадку.

— Надевай и только попробуй испачкать, — с силой толкнул меня в грудь беззубый конвойный какой-то тряпкой.

Я принял её, развернул и тупо уставился на простой отрез ткани. Никакого намёка на форму одежды. И как прикажете это надевать и главное — куда? Осмотревшись по сторонам, я увидел, как мужчины наматывают этот отрез вокруг бёдер, на манер трусов и попробовал повторить. И снова едва не уронил челюсть на землю, потому как руки сами исполнили задуманное, да так лихо, что я был уверен: пробеги сейчас пару километров, повязка и не подумает упасть. Даже нигде не натирало, словно я каждый день, на протяжении долгих лет подвязывал себе трусы из обыкновенной полоски ткани.

Вскоре банные процедуры были окончены, и нас снова затолкали в клетки. Повозки со скрипом тронулись с места, отчего нас нещадно затрясло. Всё же передвигаться на деревянных колёсах по булыжникам — не самая лучшая идея. Посмотреть бы в глаза тому, кто это вообще придумал. Но остальным было всё равно. Лица не выражали ровным счётом ничего. Их везли на торг, но никаких эмоций это не вызывало, впрочем, и я был относительно спокоен, словно знал, что впереди меня не ожидает ничего страшного.

Поглощённый своими мыслями и от мерного покачивания, я задремал. Периодически, то проваливался в сон, то вновь всплывал на поверхность. Звуки и образы при этом смешивались, и я не всегда понимал, где сон, а где явь. Перед глазами мелькали странные образы. Зарёванное лицо очень милой девушки, она будто прощалась со мной, и от её взгляда сердце сжималось. Хотелось броситься к ней, обнять, прижать к себе и больше никогда не отпускать. Была и другая, красивая, яркая, но её образ отчего-то вызывал раздражение. Снилась война, странная, с непонятным оружием, вроде как привычное ложе, спусковой крючок, но работало оно как-то иначе. Да и откуда мне было знать, как вообще работает оружие, судя по миру вокруг, даже пороха ещё не изобрели. Но я знаю и о нём, и о других вещах. Машины, огромные небоскрёбы из стекла и бетона, самолёты, что могут преодолеть скорость звука. Откуда всё это? Кто я, где нахожусь и как вообще сюда попал? Я точно чужероден этому миру, мне здесь не место.

Внезапно, когда я в очередной раз оказался на границе между явью и сном, моё зрение дало сбой, я вдруг увидел всё, что происходит вокруг, но как-то иначе. Будто мир пронзают миллиарды сосудов, которые питают его жизненной силой. Из них соткано всё: земля под ногами, редкие колючки, что торчат в песках по обочине, люди, воздух. Но я не придал этому никакого значения, списав лишь на сонный бред. Я пытался вернуть образ плачущей девушки, но он будто хитрый, шустрый зверёк, постоянно ускользал от меня.

Внезапно караван замер, и я окончательно проснулся, открыл глаза и осмотрелся. Огромная каменная крепостная стена была первой, что я увидел. Идеально подогнанные блоки, уложены без единой капли раствора. И вид этой великолепной конструкции нисколько меня не удивил, хотя должен был. Стена показалась очень привычной, я кажется, даже знал, что меня ждёт по её другую сторону. Там не менее великолепный каменный город, с резными фасадами и невероятной чистотой улиц.

— Вылезай, мать твою! — раздался громкий крик у самого уха, а в дополнение к нему в рёбра больно ткнулось древко копья.