Смерть может танцевать

— О каком «правильно» вы все говорите?! — не выдержал я и психанул. — Почему я должен делать что-то по правилам? Убивать беззащитную девчонку — это, по-твоему, правильно?!

— Ты не понимаешь, — начал было тот.

— Так объясни мне! — крикнул я. — Давай, расскажи мне о том, как я ошибаюсь, что я себе же сделаю хуже!

— Успокойся! — вдруг рявкнул Молот. — И перестань вести себя, как истеричка!

— Извини, — буркнул я и снова улёгся на топчан, прикрыв глаза.

— Думай головой, Безликий, — продолжил разговор наставник, — Яргу очень важно общественное мнение. Если он сдохнет, как собака на улице, это не принесёт тебе покоя. Просто поверь мне. Но если ты снимешь с него шкуру на арене, заставишь стоять его на коленях перед полными трибунами…

— Я тебя услышал, — прервал я Молота.

— Надеюсь, не только услышал, но и понял, — сказал он, поднялся с соседнего топчана, и закончил уже у выхода. — Он боится тебя, это же очевидно.

— Я знаю, — тихо ответил я, оставшись в одиночестве.

Погребальный костёр обжигал лицо, ресницы трещали, но я не мог отойти. Я смотрел, как пламя охватывает её прекрасное лицо, пожирает одежду и волосы. Казалось, что она спит. Просто спит и улыбается прекрасным снам.

Дарий не пожалел денег и устроил шикарную церемонию. Лямку подготовили, одели и накрасили, загримировали шрамы и сейчас она выглядела просто спящей принцессой.

Я лично поднёс факел под погребальный костёр, а теперь был не в силах отойти от него. Её кожа начала чернеть, оголяя кости черепа, а я всё смотрел и не замечал жара и уродства смерти. Моя девочка просто спит.

Рядом накрыли столы, кто-то уже ел и пил вино, а я все стоял возле тлеющих головёшек, не в силах сделать даже шаг в сторону.

— Тебе нужно что-нибудь съесть, — сзади подошёл Дарий и протянул мне кубок с вином и кусок мяса, — Так нужно.

Я принял еду, оторвал зубами кусок, даже не почувствовав вкуса и опрокинул залпом весь кубок. Немного отпустило и я повернулся к столам, чтобы вновь наполнить его.

У вина есть одна нехорошая особенность, его можно выпить хоть бочку, но хмель так и останется на прежнем месте. Вином не получится напиться в стельку, скорее желудок отторгнет избытки жидкости. Но, к сожалению, более крепкого алкоголя в этом мире не существует. Хотя хмель — он прекрасно отключает сознание.

Вскоре люди собрали остатки обгоревших костей и завернули их в белоснежную ткань. Температуры открытого огня не хватает, чтобы обратить тело в прах. Затем их раздробят и перетрут в порошок, который вернут в красивой, погребальной вазе.

Это будет моей первой, личной вещью в этом мире. Всё остальное пока принадлежит хозяину, как и я.

Мы отправились домой. Захмелевший разум немного отпустило от переживаний и я вдруг осознал, что на церемонии не было Мони.

— Господин, — спросил я хозяина заплетающимся языком, — а что с Моней? Почему он не пришёл?

— Его обвинили в убийстве Лемы, — выдержав долгую паузу, ответил он. — Прости, но мне никаких денег не хватит, чтобы выкупить его после таких обвинений.

— Но ведь вы же знаете, что это не он! — возмутился я. — Можно же что-то сделать?!

— Увы, — вздохнул Дарий, — ему предстоит поездка на рудники.

— Я думал, его казнят, — удивился я.

— Поверь мне, лучше бы его казнили, — ответил тот, глядя куда-то в сторону. — То, что ожидает его там гораздо хуже смерти.

— Но почему? Как так получилось, что обвинили его? Они нашли нож, которым убили Лему? — начал я сыпать вопросами. — На нём должны остаться отпечатки пальцев.

— При чём здесь пальцы? — удивлённо уставился на меня хозяин. — Его застала стража с мёртвой девушкой на руках, он был весь в крови и рядом лежал кинжал — этого достаточно для обвинения.

— Ну как же, они индивидуальны, как лицо, нет похожих отпечатков, — я эмоционально пытался объяснить всю суть дактилоскопии. — Разворачивайте повозку, едем в управу.

— Ты в своём уме? — возмутился Дарий. — Кто будет слушать этот бред, про пальцы? Ты несёшь какую-то чушь, ты пьян.

— Это правда, если Моня не трогал кинжал, то на нём должны остаться пальцы Ярга, — я никак не мог успокоиться, — мы сможем доказать его невиновность.

— Его уже везут на рудники, — холодным тоном произнёс Дарий. — Никто даже слушать нас не станет и уж тем более изучать пальцы, чтобы освободить раба!

На меня словно ведро ледяной воды вылили, когда я осознал, что хозяин прав. Никто в этом мире даже палец о палец не ударит, чтобы снять обвинение с раба, никаких доказательств не хватит, ни отпечатки, ни свидетели, ничто не спасёт Моню.

Даже если бы Ярга застали с окровавленным кинжалом в руках над телом Лемы, а рядом находился Моня, слов убийцы было бы достаточно, чтобы раб отправился в рудники.

Я стиснул зубы и попытался успокоить нарастающий гнев внутри.

— Снимите с меня это, — я поддел крюком ошейник.

— Я уже говорил тебе, что это невозможно, — покачал головой Дарий.

— Я не прошу у вас свободу, просто снимите это, чтобы я мог задавать вопросы, — уточнил я, — никто не станет разговаривать с рабом.

— Нет, за такое я могу лишиться жизни, — отказал тот.

— Тогда я сделаю это сам, — сквозь зубы, прошипел я.