Смерть на фуршете

— Общий там только в первый день. — президент, как всегда, ответ дал точный. — Но, говорят, достойный.

— …и достойное место в этой пропаганде среди российских матерей и юношества займет не только трилогия, но, надеюсь, и тетралогия, а то и пенталогия нашей уважаемой Анжелетты Кимовны.

Кромский покинул линию огня.

Поблагодарив оратора, Ничепуренко дал слово какому-то художнику-мультипликатору в бейсболке с пышным гербом непонятного города или учреждения, в майке, выглядевшей так, будто она скроена из огромной газетной полосы, а на малиновых брюках зеленого шитья арабская вязь сплеталась с желтыми японскими иероглифами.

«Интересно, что у него написано на обуви?» — подумала Ксения, но таковой у разноцветного мультипликатора с ее места было не разглядеть.

Художник, подтверждая представление о том, что красноречие не самая сильная сторона мастеров кисти, довольно гундосым голосом, заикаясь без заикания и повторяя слова, стал размышлять вслух о проблемах визуальности в современном мире и о клиповом мышлении…

— Эдак мы здесь пионерскую зорьку встретим! — заерзал на своем стуле Трешнев. — Надо поторопить Юру!

Он быстро написал несколько слов на извлеченной из сумки глянцевой карточке и передал по рядам ведущему.

Ничепуренко прочитал и развел руками, показывая и Трешневу, и всему залу стандартный лист, весь исписанный.

— Ну, предупреждение вы получили! — зловеще проговорил Трешнев. — К евро-азиатам я опоздать не могу: Гиляна просила меня вести презентацию. Если не даст слово после этого расписного — уходим!

— Может, я позже подойду? — ровным голосом проговорил президент, не отрывая взгляда от косноязычного художника. — Там ведь фуршет сразу не начнется, а мне не только выступить, но и с Юрой нужно еще кое-какие дела обсудить.

Нет слов, Ласову необходимо было проинспектировать фуршет и здесь.

— Что ж, — согласился Трешнев, — это милосердно по отношению к Анжелетте Кимовне и снисходительно по отношению к Юре: ему еще много придется совершенствоваться в ведении дискуссий и «круглых столов». Пора бы драматизировать действо! Почему к барьеру не выходит находящаяся среди нас Марианна Бессарабова или хотя бы Мария Порядина?

Между тем художник стал показывать какие-то рисунки, и Ксения кое-как, не без помощи Ласова и Трешнева, поняла, что невнятный маэстро предлагает перевести для начала трилогию Шутовой в комиксы, а потом на их основании сделать многосерийный анимационный фильм.

Это предложение зал встретил аплодисментами, хотя Анжелетта Кимовна вновь порывалась что-то сказать. И вновь Ничепуренко этого ей не позволил.

Он предоставил слово худой, но при этом грудастой девице в больших очках, обозначив ее как докторантку педагогического университета, пишущую диссертацию о шутовских произведениях для детей. На левом фланге зала довольно шумно задвигали стульями.

— Там сидят главные нападающие на трилогию, — пояснил Трешнев. — критикессы Оксана Охотнорядская и Марианна Бессарабова.

— Дамы и господа! — начала девица, заглядывая в довольно толстенькую стопку бумаги, удерживаемую на весу. — Тема моего доклада обозначена следующим образом: «Травестирование постмодернистских стратегий в соцреалистическом контексте как художественный принцип в трилогии Анжелетты Кимовны Шутовой “Настоящие пионеры” при видоизменении дискурса жанровой формы и социокультурного нарратива персонажей».

— Выступление на защите репетирует, — уверенно определил Ласов.

— У тебя тоже таким волапюком написано? — спросил Трешнев Ксению.

— Вам сдам на проверку! — огрызнулась она.

— Не помешает. — Вдруг Трешнев встрепенулся. — Что же он с нами творит! Ведь эта душегубка зарядила на полчаса, а при безвольном ведущем и на все сорок минут.

Легкой молнией, чего никак нельзя было ожидать от его комплекции, Трешнев бросился сквозь зал к столу с Ничепуренко и Шутовой. Не обращая внимания на громкий монотон докладчицы, стал вести свои переговоры.

Наконец вернулся.

— Стратег! Зная, что здесь хотят устроить Анжелеткиной трилогии вселенскую смазь, решил вначале потрепать недругам нервы апологетическими выступлениями… Но за истомной филологиней у него записаны Охотнорядская, Бессарабова и Арсений Замостьянов.

— Юра что, совсем в детство впал?! — спросил Ласов. — Эта тройка от сочинения камня на камне не оставит! А потом — мы?

— Не мы, а ты! Мы с Ксенией к тому времени уже будем ловить взволнованными ноздрями аромат плова с осетриной, открывая презентацию Гилянкиной книжки. Тебе пока некуда торопиться: далее там в списке стоят Ксения Молдавская и Мария Порядина…

— И что же, он думает, они ее обласкают?!