Смерть на коне бледном

Капитан попал в поистине жуткую ситуацию. Кавалерийские кони проходят особую выучку и не затопчут упавшего всадника, но то были обыкновенные тяжеловозы. Несчастный Кэри получил ранение в область брюшины — весьма неутешительный диагноз. Сломанная рука или нога могут срастись, а вот поврежденные внутренние органы вылечить крайне сложно. Врачам остается лишь надеяться, что не затронут кишечник.

Бесчувственного Кэри подняли и на носилках отнесли в его бунгало в лагере. Там он очнулся. Надежды оставалось мало. Сознание капитана то прояснялось, то вновь его покидало, и к вечеру следующего дня он умер. Возле него почти постоянно находились жена Энни и полковой хирург. Бедняге, за которым по пятам следовала дурная слава из-за происшествия с принцем, было всего тридцать шесть лет.

Ужасная смерть. Но такие несчастные случаи происходят, увы, довольно часто — виной тому неосторожность или же невезение. Если плохо присматривать за вьючными животными, обязательно приключается нечто подобное. Но почему же «Арми энд нейви газетт» считала гибель Кэри таинственной? Ведь причины налицо: плохо закрепленный настил, скользкая земля, на которой оступились носильщики. Вот и все, что мы с Холмсом успели узнать к двум часам пополудни 27 марта. Мы стояли возле окна гостиной, и мой друг неожиданно сказал:

— Полюбуйтесь-ка, Ватсон, мистер Дордона выглядит точь-в-точь как обнищавший священник, вам не кажется?

Холмс смотрел не на тротуар напротив окна, где обычно останавливались кебы, а в сторону Риджентс-парка. Там под сенью деревьев, в пятидесяти или шестидесяти ярдах от нашего дома стоял двухколесный экипаж, а от него по направлению к нам шагал высокий мужчина в простом черном пальто и шляпе. Держался он с достоинством, но явно испытывал денежные затруднения. Вместо трости преподобный размахивал черным зонтом, который не был перевязан и хлопал на ветру. Странно, раньше Дордона представлялся мне не рослым и вполне уверенным в себе человеком, какого мы сейчас видели перед собой, а типичным неопрятным одиночкой в сутане, живущим на скудное жалованье и ничего не смыслящим в светских делах.

Возница, вместо того чтобы поспешно укатить в поисках новых клиентов, достал из кармана глиняную трубку, натянул на колени плед (ведь стоял март, и было еще довольно холодно), скрестил руки, уткнулся подбородком в ворот коричневого пальто и явно собрался терпеливо дожидаться своего пассажира.

— Похоже, этот джентльмен в черном — наш клиент, — тихо промолвил Холмс, — и полагаю, он чувствует себя в большой опасности. Он явно кого-то боится. По всей видимости, не нас, раз решил прийти сюда. Кого же?

— Он не выглядит взволнованным, — покачал я головой, все еще наблюдая за бедно одетым господином, — и испуганным тоже.

— Нет? Судя по наряду, вполне достойный, но весьма стесненный в средствах пастырь. Но, смотрите, нанял возницу и оплачивает его услуги, а тот явно прождет целый час или даже дольше. Вы сами, Ватсон, знаете, каково это — существовать на скудную пенсию. Наш клиент написал, что живет в Карлайл-меншенс, одном из доходных домов в Виктории. А как вам хорошо известно, омнибус, проезд в котором стоит два пенса, следует оттуда в Кэмден-таун и проезжает по нашей улице приблизительно каждые двадцать минут. Вы на месте нашего клиента разве не предпочли бы из соображений экономии общественный транспорт?

— Может, он едет из другого места и вынужден был воспользоваться кебом.

Холмс улыбнулся, и я понял, что сморозил глупость.

— Да, друг мой, возможно. Но тогда он заплатил бы одному извозчику, а на обратном пути нанял бы другого. У Риджентс-парка в пяти минутах ходьбы отсюда — стоянка кебов. И у станции метро тоже. Такое решение гораздо благоразумнее, если у джентльмена нет почти ничего, кроме поношенного платья.

— Тогда, вероятно, он не собирается у нас надолго задерживаться.

— Нет, дружище. Письмо намекает на какую-то длинную историю. Ему просто нужен тот же самый экипаж с тем же самым извозчиком. Но почему? Потому, что он не знает, кем может оказаться возница следующего кеба. Преподобный в затруднительном положении и опасается, что его кто-то подстережет. А еще он попросил кебмена остановиться подальше от нашего дома. Хочет проверить, нет ли слежки. Кто, как вы думаете, станет шпионить за почтенным скучным священнослужителем? И зачем?

Его рассуждения прервал дверной звонок. Через пару минут горничная уже принимала поношенные шляпу и пальто у нашего гостя, а затем в дверь гостиной постучала миссис Хадсон.

— Мистер Дордона, сэр, к мистеру Ватсону.

Это был первый клиент, который явился за консультацией не к Холмсу, а ко мне. Я пожал костлявую руку и, представив коллегу, жестом пригласил священника сесть. Сэмюэль Дордона выглядел в точности тем, кем назвался: скромное достоинство пастыря иностранной медицинской миссии Евангелической церкви сквозило даже в складках его одеяния.