Смерть на Ниле. Причуда мертвеца

— Я очарован, — говорил он. — Черные скалы Слонового острова[23], солнце, челны на реке. Нет, жить — это хорошо. — Помолчав, он добавил: — Вы не находите, мадемуазель?

— Почему же нет? — кратко ответила Розали Оттерборн. — Только уныло здесь, в Асуане. Отель наполовину пуст, а те, кто есть, столетние...

Она оборвала себя, прикусив губу.

В его глазах зажглись огоньки.

— Совершенная правда, я сам одной ногой в могиле.

— Я... не вас имела в виду, — сказала девушка. — Извините. Некрасиво получилось.

— Ничего страшного. Это нормально, что вам нужны ровесники для компании. Постойте, по крайней мере один молодой человек имеется.

— Это тот, что ни на шаг не отходит от своей матери? Она мне нравится, а он, по-моему, ужасный — такой самодовольный!

Пуаро улыбнулся:

— А я — самодовольный?

— Нет, я бы не сказала.

Ясно, ей это безразлично, но Пуаро не стал обижаться, а со спокойным удовлетворением заметил:

— Мой лучший друг говорит, что я очень самодоволен.

— Может быть, — рассеянно сказала Розали, — чем-то, наверное, вы можете быть довольны. Меня, к сожалению, совсем не интересуют преступления.

На это Пуаро с серьезным видом ответил:

— Рад узнать, что вам нет нужды скрывать что бы то ни было.

На секунду ее лицо оживилось, когда она вопросительно

стрельнула в его сторону глазами. Словно не заметив этого, Пуаро продолжал:

— А что, ваша матушка не выходила к ленчу? Не потому, что нездоровится, надеюсь?

— Не нравится ей тут, — коротко ответила Розали. — Я не дождусь, когда мы уедем.

— Мы ведь вместе плывем, не так ли? Вместе поднимемся до Вади-Хальфа и Второго порога?[24]

Из тенистого парка они вышли на пыльное полотно прибрежной дороги. Их тут же облепили глазастые продавцы бус, почтовых открыток, гипсовых скарабеев, пара мальчишек с осликами и ватага просто назойливых юных бездельников.

— Хотите бусы, сэр? Очень хорошие, сэр. Очень дешево..

— Да.

— Хотите скарабея, леди? Смотрите: великая царица приносит счастье...

— Смотрите, сэр: настоящий лазурит[25]. Очень хороший, очень дешево...

— Хотите ослика для поездки, сэр? Это очень хороший ослик. Этого ослика зовут Виски-сода, сэр...

— Хотите поехать в гранитный карьер, сэр? Вот очень хороший ослик. Тот ослик очень плохой, сэр, он падает...

— Хотите открытки, очень дешево, очень красиво...

— Смотрите, леди... Всего десять пиастров...[26] очень дешево... лазурит... вот слоновая кость...

— Вот очень хорошая мухобойка — это все из янтаря...

— Вам требуется лодка, сэр? У меня очень хорошая лодка, сэр...

— Хотите вернуться верхом в отель, леди? Вот первоклассный ослик...

Помахивая рукой, Эркюль Пуаро отбивался от липнущего человеческого роя. Розали шла сквозь толпу людей как сомнамбула.

— Лучше всего притвориться слепой и глухой, — заметила она.

Юные бездельники трусили сбоку, канюча:

— Бакшиш![27] Бакшиш! Гип-гип-ура! Очень хорошие, очень красивые...

Они живописно трясли своими пестрыми лохмотьями, на ресницах гроздьями сидели мухи. Эти были самые назойливые. Другие отстали и уже взяли в оборот очередного путника.

Теперь, под вкрадчивые уговоры, Пуаро и Розали выдерживали магазинный искус.

— Не зайдете в мою лавку, сэр?

— Не хотите крокодила из слоновой кости, сэр?

— Вы не были у меня в лавке, сэр? Я покажу вам очень красивые вещи.

Зашли они только в пятую лавку, где Розали взяла несколько фотопленок, ради чего и была затеяна эта прогулка.

Выйдя, они направились к берегу реки.

Как раз швартовался нильский пароход. Пуаро и Розали с интересом глазели на пассажиров.

— Порядочно их, правда? — заметила Розали.

Она обернулась к подошедшему Тиму Аллергену. Тот запыхался от спешки.

Постояв минуту-другую, Тим заговорил.

— Видимо, такая же жуткая публика, как всегда, — пренебрежительно обронил он, кивнув в сторону высаживавшихся пассажиров.

— Они обычно все кошмарные, — согласилась Розали. Все трое взирали на вновь прибывших с превосходством уже обжившихся на месте людей.

— Ба! — возбужденно воскликнул Тим. — Разрази меня гром, если это не Линит Риджуэй!

Оставив равнодушным Пуаро, эта новость сильно заинтересовала Розали. Брюзгливость разом сошла с ее лица, когда она спросила:

— Где? Вон та в белом?

— Ага, рядом с высоким мужчиной. Это они сейчас сходят. Новоиспеченный муж, я полагаю. Забыл, как ее теперь величают.

— Дойл, — сказала Розали, — миссис Саймон Дойл. О них писали во всех газетах. Она в самом деле богачка?

— Да, пожалуй, из богатейших девиц в Англии, — весело отозвался Тим.

Все трое молча смотрели на сходивших пассажиров. Особа, о которой шла речь, обратила на себя внимание Пуаро.

— Красивая, — пробормотал он.

— Некоторым все достается, — с горечью сказала Розали.

Ее лицо перекосила зависть, когда она смотрела, как та, другая, шла по сходням.

Линит Дойл выглядела так, что хоть сейчас в премьерши какого-нибудь ревю. Она и держалась с уверенностью обласканной славой артистки. Она привыкла, что на нее смотрят, восхищаются ею, привыкла быть в центре внимания.

Она знала, что на нее устремлены жадные взоры, и как бы не замечала их: она принимала это как должное.