Смерть на рассвете

Мы обнимались и целовались с необузданным воодушевлением и преданностью первооткрывателей — на пороге у ее двери, у нашей калитки, на вечеринках, а иногда, когда представлялся случай, в гостиной моей матери или ее родителей. Шли недели, месяцы. Постепенно мы продвигались вперед. В ноябре я в виде эксперимента положил руку ей на грудь; я отчаянно боялся, что она будет против. В каникулы между Рождеством и Новым годом, когда родственники уехали на пикник, я расстегнул на ней блузку, впервые поцеловал ее грудь и увидел набухшие соски. В феврале я неловко и неумело проник пальцем в священный Грааль; нас обоих била дрожь от величия нашего поступка, нашей отчаянной смелости и охватившего нас удовольствия.

Через две недели я сказал Марне, что моя мать уезжает в Преторию послушать оперу. И я останусь дома один. Марна ответила не сразу; она долго мерила меня испытующим взглядом.

— По-твоему, нам стоит это сделать?

— Да, — ответил я, чувствуя, как меня охватывает жар.

— По-моему, тоже.

В следующие несколько дней я поставил рекорд по мастурбации. Предвкушение последующего блаженства овладело всем моим существом. Мысленно я снова и снова прокручивал в голове Великий Миг, и в мечтах все проходило идеально. Ни о чем другом я просто не мог думать. Я нетерпеливо отсчитывал дни, а потом часы до того времени, когда попрощаюсь с матерью у ворот и напоследок солгу, что «буду хорошо себя вести».

Марна опоздала; пока я ждал ее, мне казалось, что я схожу с ума. Она была немного бледная.

— Нам вовсе не обязательно это делать, — лицемерно заявил я.

— Нет, ничего. Просто я немножко боюсь.

— Я тоже, — солгал я в последний раз за тот вечер.

Мы выпили кофе, вяло поболтали о школьных друзьях и уроках. Наконец я нежно обнял ее и медленно начал целовать. Прошел целый час, а может, и больше, прежде чем она расслабилась и из испуганной девочки превратилась в мою теплую и приветливую Марну. Ее дыхание участилось, я понял, что она готова. Я отчетливо слышал биение ее сердца.

Я осторожно и медленно снял с нее одежду. Наконец она легла на огромный диван в нашей гостиной — красивая, бледная, готовая к великому событию. И вот я раздел ее; пора было раздеваться самому. Я вскочил, кое-как скинул с себя одежду, посмотрел на нее, и оказалось, что долгое ожидание и мои необузданные фантазии сильнее меня. На меня накатил жар, и я эффектно закончил на ковер в гостиной моей матери.

11

Он подошел к парадной двери. На немного обветшалой деревянной вывеске, прибитой к стене, было написано: «Классическая мебель из Дурбанвиля». Под вывеской, на стальной решетке, висел колокольчик. Под ним была табличка: «Пожалуйста, звоните». Он нажал, услышал звон — негромкий, почти веселый: «динь-дон», потом шаги по деревянному полу. Вилна ван Ас открыла дверь.

— Мистер ван Ренсбург! — сказала она, ничуть не удивившись.

— Ван Герден, — поправил он.

— Извините. — Она отперла решетку. — Обычно я хорошо запоминаю фамилии. Входите.

Она шла впереди по коридору. Слева и справа находились комнаты с мебелью — деревянной, элегантной. Столы, буфеты, конторки. Кабинет помещался в самой маленькой комнатке. Письменный стол не был антикварным, но деревянные стулья блестели. Все было до боли чистым и аккуратным.

— Садитесь, пожалуйста.

— Я зашел только спросить, у вас ли удостоверение личности Смита… то есть мистера Смита.

— Да, — кивнула Вилна ван Ас и открыла меламиновый шкаф за дверью.

Ван Герден достал блокнот и пролистал его до той страницы, на которой записал номер удостоверения.

Она вытащила из ящика картонную коробку и поставила на столешницу. Сняла с коробки крышку, положила рядом. Все ее движения были точными и экономными. На ван Гердена хозяйка не смотрела, избегала глазного контакта. Он подумал: все потому, что он знает.Потому что она вынуждена делиться с ним своими тайнами. Вот почему она никак не могла запомнить его фамилию. Своего рода защитный механизм.

Вилна ван Ас протянула ему удостоверение личности старого образца, в синей обложке. Ван Герден раскрыл его. На фото Ян Смит был моложе и выглядел намного лучше, чем на снимке из полицейского участка. Он провел пальцем по номеру, сличил цифру за цифрой. Он все записал правильно, номер оказался тем же самым.

Ван Герден вздохнул.

— В министерстве внутренних дел говорят, что удостоверение личности с таким номером принадлежит совершенно другому человеку. Некоей миссис Зиглер.

— Миссис Зиглер? — механически повторила Вилна ван Ас.

— Да.

— Ну и что это может означать?

— Две вещи. Либо они ошиблись, что вполне вероятно, либо удостоверение поддельное.

— Поддельное?! — В голосе Вилны ван Ас послышался страх. — Но ведь это невозможно!

— А другие документы в коробке? Что там?

Вилна ван Ас безучастно посмотрела на картонную коробку, как будто та перелетела в другое измерение.

— Регистрационные документы компании и контракты на покупку домов.

— Можно взглянуть?